Опорожнив сосуды и прилично «отдохнув» в сквере имени «Неизвестного» поэта, компания, состоящая из двух студентов и одной студентки, продолжила свой нелёгкий студенческий путь в вуз. Дорога к заведению действительно была тяжела и усеяна множеством «труднейших испытаний». То вдруг ниоткуда вырастала «библиотека», то мешала идти «художественная галерея», то, маня и привлекая своими красотами, показывалась «выставка декоративно-прикладного искусства», то «книжная ярмарка» встречалась на пути, то «театр», то «опера», то «балет» норовили попасться, то выступление «симфонического оркестра», то даже «ансамбль японского народного танца» и прочие диковинные культурные особенности всевозможных народов мира, всего не перечислить. Поэтому не удивительно, что студенты опоздали на начало занятий на целых полчаса, а то и на час, точно никто уже и не помнит…
Громко постучав в двери аудитории, в которой уже во всю «бурными потоками» изливалась лекция по «Текстологии», студенты вошли. Заходили медленно, по одному.
– Здравствуйте! Можно к вам?.. – фривольно обращаясь к преподавателю, с ехидно-весёлой улыбочкой посреди розовых щёк, первой вошла Перуджа.
– Простите за опоздание! Спешили – как могли!.. – отчеканив громко и ясно, звонким ораторским голосом, в котором чувствовалась искусственная нотка сожаления, уверенно вошёл Тристан.
– Почему без нас начали?! А?!.. – с грозной укоризной, громко шутя, бесцеремонно, последним вошёл Алекс.
Огорошенный, внезапным явлением чрезмерно возбуждённых студентов, на полуслове-полушаге-полужесте – грубейшим образом прерванный преподаватель текстологии – Грецкий, явно недоумевая, с лёгким эскизом удивления на лице, замер в странной неудобной позе. И как только в аудитории показались все трое, преподаватель пришёл в себя – собрался с мыслями и эмоциями, отчего тут же в лице его яркими красками нарисовался ужас.
Возрастая в геометрической прогрессии – наибольшей шокирующей новизной внешнего облика для Грецкого обладал именно тот, что вошёл последним. С ужасом, взирая на студента – почти лысого, с раскрасневшимся лицом, с какой-то царапиной возле глаза, в красно-белой олимпийке, в синих спортивных брюках и в серых, стилизованных под туфли, кроссовках – преподаватель невольно вспомнил программу третьего курса. Студент, который сначала отчего-то всё улыбался, но затем, увидев преподавателя – тоже испытал будоражащий сознание ужас и, разглядев все его красочные подробности (в верхней части лица: в сочетании причёски, лба и маленьких очков – что-то было от Чехова в пенсне; а нижняя часть: рисунок неделю небритых усов и пиджак в стиле военного мундира – однозначно напоминала Лермонтова) почувствовал, как усложнилась в голове «картина извилин» головного