– Что я сказал?.. А…, что я сказал?.. Я говорю: зачем же семеро?.. лёгкий ветерок сдует пушинку…
– Чего?! Куда сдует?! Я что сказала?! – Несите?! Я сказала, держите! И какая я тебе пушинка?! – свирепствовала Перуджа, пытаясь удерживать прежнюю ярость в глазах и властность в голосе, но всё же не удержалась и растаяла: – Дурашка…, я с тобой ещё поговорю, – растрепав «причёску» Алекса, вернулась Перуджа на своё место и в своё весёлое расположение духа.
– Ну, так где встречались Данченко со Станиславским? – лучезарный лик Беллы сиял полярным солнцем.
– На славянском базаре они встречались, Белла! На славянском базаре!.. Это же все знают, – ответил Алекс и продолжил: – И…, так вот…, перебили меня…, основная идея того, что я хотел сказать: если возмущаться Грецким, то у меня на это больше оснований чем у кого бы то ни было среди нас, и, тем не менее, я даже не думаю это как-то показывать…
– Вот и не думай! Кто тебя спрашивает?.. А мы будем!.. – сверкнула вдруг молния с ясного неба Беллы.
– Да!.. Ха-ха-ха!.. – треснув по парте кулаком, громко воскликнула Перуджа и расхохоталась.
– Га-га-га!.. – громко и неестественно рассмеялся Алекс, смотря на Перуджу, чьё выражение на лице из довольного постепенно переходило в крайне недовольное, – Эхе…, хе-хе… – уже естественным смехом, оттого что стрела попала в цель, а ещё больше самим видимым процессом перемены настроения, смеялся Алекс.
– Щас достану из сумочки топорик, будешь знать, как передразниваться, – угрожала Перуджа, с прежним неудовольствием на лице.
– Вот с кем я учусь в одной группе!.. Знали бы преподаватели, кого на самом деле следует отправлять в немилость… – пошутил Алекс, и вновь увлёкся переписыванием, не обращая внимания на дальнейшие диалоги о сумочках и компактных топориках.
В это время, сидящая на первой парте Изольда, нанеся мастерский штрих коварной улыбки на свой сияющий лик, устремила взгляд в аудиторию и медленно потянулась к сумке. С кошачьим изяществом – медленно и бесшумно – рука её прокралась в сумку, и крепко схватив там какой-то предмет, также размеренно – украдкой – стала его медленно вынимать…
Все остальные студенты продолжали заниматься своими делами и ни о чём даже не подозревали.
И вот рука Изольды выбралась из сумки: жилистая, ухоженная кисть крепкой руки её сжимала – «кирпич». Хладнокровно устремив пристальный взгляд больших синих глаз в беззащитного, ничего не подозревающего Алекса, Изольда, чувствуя тяжесть предмета, с ледяным спокойствием подняла «кирпич» чуть выше своей головы, замерла, сделала глубокий вдох, на мгновение усилила коварность улыбки, и с силой грохнула «кирпич»… об парту. Все встрепенулись, прервали разговоры, Алекс вздрогнул и устремил испуганный взгляд на первую парту.
– О, Господи! Ты чего? До инфаркта же