– Нет, – помотал головой Тарас. – Вода чистая. Относительно. Как вся вода Паксидеи. Прокипятить или таблетку очистителя бросить в ёмкость, и будет замечательно!
– Что ещё из «только»? – испытывая страх и постоянно оглядываясь, произнесла я, а Федот, заметив мой блуждающий по лесу взор, перевёл бластер в режим стрельбы.
– Инженеру сказать нечего, раз молчит, – ухмыльнулась Вивиан. – Ладно. Понятно. Инкубационный период заражения, например, какой? Ты с девчонкой разговаривал.
– Меньше часа! Наступление второй стадии – зуд, странное ощущение в грудной клетке. У неё вторая стадия сейчас, как я понял.
– Хм, – выдохнула я. – Значит, разница в высадках с бортов всего час – полтора.
Охгол заметил:
– Пока нам важно знать только это: ничего не есть, опасаться кустов. При первых симптомах, таких как температура, зуд, снижение аппетита, сухость во рту – срочно вколоть лекарство.
Я слушала вполуха, когда Охгол рассказывал о симптомах бешенства. Сама же посматривала на цифры, отражающиеся на коже. Они сообщали, что двигались мы строго на север. Вторичный лёгкий удар током напряг меня ещё больше. Лесные жители явно шли по пятам, но благо, что топали они не так быстро, как мы.
– Мне интересно, а сколько флаеров за последний месяц исчезло? – спросила я.
– Я ознакомился со статистикой. Около пяти разбились, – Тарас шёл и смотрел себе под ноги. – Статистика ненормальная, но не самая плохая для исследуемых планет. Другой вопрос: сколько пассажиров флаеров спасено? Статистика умалчивает.
Охгол реагировал:
– Поправка: их было семь. Семь полётных средств. Статистику изменили позже для журналистов.
– Я чувствую, вы подготовились, парни, – хмыкнула брюнетка. – И в рюкзаках сплошь полезные прибамбасы для выживания в подобных условиях. Подготовка на уровне, так Охгол? Или нет? Ты надеялся схватить Зэка и умчаться? Что молчишь, дядя?
Она первая, кто заговорил об этом – о том, что у нас хранилось в личных вещах. Честно говоря, я обрадовалась, услышав здравые мысли. Наконец всё начинало становиться обратно: с головы на ноги.
Федот уже давно топал рядом со мной. Я заметила, как он усмехнулся словам Охгола. Я не понимала его бравады, но отчётливо осознавала, что парень не настолько прост, как хотел казаться. Охгол же смотрелся смирным добродушным дядькой. Но его напускное простодушие в любой момент грозило обернуться столкновением.
Монашка выдала запоздалую реакцию:
– Вполне возможно здесь есть ещё люди.
– Не факт, – ухмыльнулся Охгол. – Но если это действительно так, и здесь есть ещё люди, то нам с ними не по пути. Ты знаешь, что бывает в таких вот непролазных джунглях с людьми за месяц без пищи, наедине с хищниками? Я тебе расскажу, раз уж связи со станцией нет. Абсолютный голод, Монашка, который нам сейчас светит, воздействует мягко,