Кто-то шальной бросился ему под ноги. Разве можно пересекать путь Мастера? Немыслимо. Если только пресекать…
Новая мысль созрела внезапно.
Мелькнула всклокоченная светлая голова на уровне его талии. Босые пятки лихо ринулись прочь. Мальчишка был шустрым: понял свою оплошность и теперь норовил поскорее удрать.
Кейто ухмыльнулся и поймал мальчугана длинным кобальтово-черным щупальцем. Одним из восьми. Восьмилапый демон – вот какие непристойности кидали ему в спину. Он не возражал.
Паренек не взвизгнул, лишь с ненавистью и вызовом выпучил на Кейто сиреневые глаза – мгновениями алые.
– Торопишься что ли куда, остолоп? – произнес Кейто свои первые слова Мастера.
– Да пошел ты, козел. Не твое стариковское дело.
Стариковское? Неужели он уже старик? Кейто не знал времени, как и не ощущал границ пространства. В мире духов время текло иначе, а что было до его смерти – он не осмеливался вспоминать. Значит, мальчуган все-таки дурнее, чем показалось сперва Кейто.
– Зовут тебя как?
Юнец пожал плечами: мол, «не знаю» или «да какая к демону разница». Кейто кивнул словно самому себе. Демон разницу видел, как и очевидную выгоду.
– Идем со мной, юный Кейто, – обратился он к мальчугану.
Время летело, нарастало почками, расцветало, пожухлыми листьями сбрасывалось в пустоту, обнулялось. И снова набирало высоту.
– Кейто! Кееей-тооооо! Давай же, дурень, не ленись! Тащи эти ящики туда! Вон туда!
– Я больше не могу!
– Довольно ныть! Пшел!
В ящиках лежали сотни мечей с изогнутыми клинками, напоминавшими когти огромных птиц. С ящика слетела крышка, сверкнуло гладенькое лезвие. Кейто не думая схватился за рукоятку стиги, и та мигом приросла к руке, нашептывая ему нехорошие мысли. «Да сколько можно терпеть этого вонючего осла, мастера-растяпу! Он же пельменей себе сварить сам не может! Ну какой из него Мастер! Другое дело ты, Кейто…»
– Кейто, как закончишь, свари-ка мне пель…
Стига легко вошла в хрупкое на вид тело. Изо рта мастера хлынула кровь, а губы благодарно изогнулись в улыбке.
– … о да, – выдох. Последний.
Но не последний.
Время опрокинулось. Мужчина повертел в руках песочные часы и отбросил их в сторону, позволяя им разлететься осколками.
– Сколько можно? Таких тупиц еще поискать! Кейто! Я ненавижу вас! Всех вас!
Он зарыдал. Слезы смешивались с песком, насыщая почву. Падая, зернышки тяжелели, набухали. Время терпеливо шло дальше. Все повторялось. Все неизменно повторялось в его личной преисподней, в этом мире, где он оказался после падения. Он не помнил, кто убил его, но помнил ту, которая хотела убить его, но погибла сама. Он подвел