Я про себя тяжко вздохнула, но продолжать эту тему не стала.
– Ладно, Паш. Иди в купе, четвертое от купе проводника. Увидишь, там сверху на полке мой плащ лежит.
И тут я заметила, что Пашка застыл столбиком, и, неприлично широко открыв рот, смотрит мне куда-то за спину. Я повернулась назад, чтобы увидеть, что так сильно удивило моего друга. И едва тоже, как Пашка, не разинула рот. По перрону шли… Нет, чего это я?! Не шли, а шествовали двое мужчин, выделяясь в толпе, как две диковинные райские птицы, случайно оказавшиеся в курятнике. Когда-то, года три назад, мне в руки попал альбом изобразительного искусства. Мое внимание привлекла одна из картин художника Альма-Тадемы, называлась она «Триумф Тита». Великий римский император, изображенный в момент своего триумфа, поразил меня тогда высокомерным выражением, которое, как маска, лежало на его лице. Так вот, сейчас, когда я увидела эту необычную пару, мне почему-то, вспомнилась та картина. Высокомерие и некая брезгливость была на лице впереди идущего пожилого мужчины с седой шевелюрой и небольшими ухоженными усиками. Он опирался на трость, темно серый костюм на нем сидел, как влитой. Во всей его фигуре чувствовалась некая властность, и привычка повелевать. И, сразу было понятно, что подобная манера держаться была, скорее, врожденная, нежели приобретенная. Отстав от него на шаг, словно, тень за его плечами, шел молодой мужчина. По тому, как на него оглядывались все, присутствующие в тот момент на перроне, женщины, причем, буквально, всех возрастов, что называется, от мала до велика, можно было с уверенностью сказать, что наша сестра сходила с ума, и была готова упасть в обморок от счастья при одном его взгляде. Хотя, по мне так, если ты пытаешься связать свою жизнь с подобным типом, то я могу смело сказать, что с умом у тебя точно не все в порядке.
Высокий, подтянутый, в шикарном светло-сером костюме, волнистые светло-русые волосы падали ему на плечи. Глаза цвета закаленной стали, смотрели жестко и пристально. Нос с легкой горбинкой, острые скулы и губы, раздвинутые в легкой насмешливой улыбке. В общем, эталон, идеал, призрачная мечта. Одним словом, упасть в обморок в его объятия, и не приходить в себя лет этак, тридцать-сорок. Но, дело было не только в их внешности или манере держаться. От них обоих веяло какой-то силой. Не физической, нет, хотя, судя по тому, что видели мои глаза, и с этим у них был полный порядок. Эта сила была совсем иного рода. Они не предпринимали никаких действий, и не делали никаких ненужных жестов. А толпа на перроне раздвигалась перед ними, словно выдавливаемая какой-то тугой невидимой волной, идущей впереди них. Они шли, будто заключенные в невидимый кокон, сохраняя невозмутимое спокойствие, словно они одни были в тот момент на перроне.
Не удержавшись, я тихонько присвистнула, слегка подзабыв о приличиях. Не иначе, и на меня эта парочка оказала свое воздействие. Проводница, стоявшая неподалеку, чуть не перекрестилась мелким крестиком, проворчала тихо себе под нос, но я услышала:
– Спаси и помилуй от таких пассажиров…
Я