– Комит, вы отдаете себе отчет в том, что натворили?
В очередной раз подивившись умению сановника «правильно» расставить акценты и назначить виновных, Лу́ка иронично поинтересовался:
– Как вы думаете, патрикий, им удастся дотащить его до кровати, или он наблюет еще в коридоре?
Прокопий сразу даже не понял:
– О чем вы говорите?
– Я говорю о том, что смесь кислого вина с местной брагой – это адски взрывная штука. Не советую вам пробовать!
До Прокопия начало доходить, и, прислушиваясь, он поднял глаза вверх.
– Думаешь?..
– Посмотрим.
Лу́ка тоже поднял взгляд. Раз старик снова начал ему тыкать, значит, все в порядке – поверил и успокоился.
Ждать пришлось недолго. Шумные шаги затихли, стукнула о косяк закрывшаяся дверь. Через минуту тягостного ожидания дверь бухнула снова, и Прокопий, довольно улыбаясь, посмотрел на Велия. Сверху донеслись характерные звуки, с которыми человек опустошает желудок.
– Надо ему помочь!
Патрикий поднялся, не осмеливаясь идти один.
– Пожалуй, да!
Велий тоже встал на ноги и решительно взглянул на Элисуна.
– Ты понимаешь, рэкс, чем рискуешь, если с цезарем сейчас хоть что-нибудь случится?
На лице варварского вождя застыло разочарование: он тоже слышал все, что творится наверху, и понимал – замечательно-грандиозный план только что рассыпался в труху.
Прокопий, не став дожидаться комита, шагнул к лестнице, но в этот момент раздался грохот катящегося по ступеням тела, и через мгновение к его ногам свалился Иоанн. Раскинутые в стороны руки, побелевшее лицо, плотно закрытые глаза… Патрикий похолодел от дурного предчувствия и сумел только еле слышно прошептать:
– Велий, что с ним?
Лу́ка рванулся к распростертому телу, но оно вдруг вскочило и, зажимая рукой рот, помчалось в сторону неосвещенного коридора.
Бросив на ходу вопрос рэксу, есть ли там выход, и получив утвердительный кивок от впавшего в ступор венда, комит кинулся в темноту. Промчавшись по пустым коридорам и открывая все попадавшиеся на пути двери, Лу́ка выскочил на черное крыльцо и в нерешительности остановился. Цезаря нигде не было!
Глава 4
К своим восемнадцати годам Иоанн, как ни странно, был еще девственником. Посвящая все свое время книгам, он сторонился женщин, и женский пол отвечал ему в этом полной взаимностью. Среди тех немногих сверстниц, с которыми он встречался, Иоанн слыл скучным недотепой, а для их матерей, кои могли бы рассматривать его как выгодную партию, был темной лошадкой с неясными и весьма рискованными перспективами. Избегая общества, Иоанн не особенно тяготился своей девственностью, но в последнее время природа начала брать свое, и мысли его все чаще и чаще стали сворачивать в неприличную сторону. Мать и Прокопий, конечно же, заметили эти изменения и в срочном порядке начали искать