Тартарары. Алексей Николаевич Евстафьев

Головакина и Феофанова – тоже вполне себе симпатичные парни, любители весёлых шуток, правда у Феофанова был несколько надменный взгляд из узеньких глазёнок, даже не надменный, а с прискорбной иронией что ли, и не очень приятный, честно говоря… Головакин, например, называл его «взглядом, как у винтовки с оптическим прицелом»; сам Головакин казался очень щедрым и добродушным человеком. Ещё был совсем мне незнакомый паренёк, которого они все называли по фамилии Сердцеедский, но я не думаю, что такая фамилия есть на самом деле, я всегда смеялась – ну так, разумеется чисто по-девичьи смеялась – когда они к нему обращались: Сердцеедский, расскажи-ка нам что тут да как, растолкуй что тут то да сё, типа ты у нас здесь самый умный!.. Смешная фамилия, такие вряд ли бывают. Это тоже был очень симпатичный парень, и действительно очень умный, и явно пользовался уважением, поскольку все остальные, хотя были и отъявленные шутники и за словом в карман не лезли, всё-таки на Сердцеедского обрушивали значительно меньшую часть проделок, чем на самих себя. Одно могу сказать совершенно точно про дачу: она находилась на окраине города, и добрались мы до неё от моего дома (а мой дом находится, как вы, наверное, уже догадались рядом с той самой липовой аллеей, где вы обнаружили гроб, выброшенный дядей Петей) за полчаса с небольшим. Кстати, неподалёку находилась железнодорожная линия или даже станция, поскольку я отчётливо помню свист локомотивов и перестук колёс.

      – И вы сразу принялись пить и гулять на даче? то есть совершать всё то, что у молодёжи называется отдыхом?..

      – Да, именно этим мы и принялись заниматься, и это было очень весело, поверьте. И я очень быстро стала пьянеть, поскольку никогда не злоупотребляла алкоголем, и не была к нему приучена, и кажется принялась вести себя чуть-чуть развязней обычного. А очень скоро и потеряла соображение, вернее ту его часть, которая отвечает за память. Коротко говоря: я совершенно не могу сообщить, что со мной происходило после того, как я чересчур выпила.

      – А больше на даче никого не было? Только вы и пятеро парней?..

      – Да, именно так, больше никого не было.

      – Давайте ещё раз сверимся с их именами, если я правильно запомнил. Шершеньев… Сердцеедский… Головакин…

      – Свиристелов и Феофанов.

      – И больше никого?

      – На моей памяти – никого.

      – Это упрощает мою задачу. – Евпсихий Алексеевич ещё раз попробовал дотянуться рукой до кончика носа. – Как бы не старались пять человек, сговорившись заранее, врать об одном и тоже, они всё равно начнут путаться в показаниях.

      – Это в том случае, если следователь заинтересован в поисках Истины, а не просто хочет поскорей закрыть дело…

      – Итак, вы переборщили со спиртным и перестали осознавать, что с вами происходит. Значит, вы совсем не помните, как эти парни распоясались, понизили планку респектабельности и стали выказывать стремления вступить с вами в половую связь?.. Вы помните хотя бы нескромные шуточки на эту тему, какие-либо намёки?..

      – Ну