Кризис больно ударил по Европе и в социальной сфере, причем ощутила она это тоже через финансы, в том числе через потери пенсионных фондов. Так, еще в самом начале кризиса, между июлем 2007 и июлем 2008 гг., частные пенсионные фонды Центральной и Восточной Европы недосчитались около 9 млрд. евро, в том числе Польша – около 6 млрд. евро, Венгрия – свыше 2 млрд. евро, Чехия – более 200 млн. евро [The crisis, 2010]. Одновременно кризис стимулировал лиц, не теряющих время на работу с подобными финансовыми организациями. Например, Европейский парламент делает отчаянные попытки зацементировать «черную дыру» объемом 106 млн. ф.ст., которые члены парламента получили в качестве «второй пенсии» [Waterfield].
Но кризис непосредственно в реальных секторах экономики стран Европы затронул интересы миллионов людей прежде всего из-за потери рабочих мест. Такие промышленные гиганты, как БМВ и «Даймлер» в Германии, «Рено» во Франции, обеспечивающие вместе с другими автомобильными компаниями Европы 12,5 млн. рабочих мест, вынуждены были приостанавливать производство [Perro]. Сталелитейная промышленность Европы оценивает суммарные потери в результате кризиса от 43 до 57 % [EU expects].
Кризис заставил европейцев, находящихся на самых разных уровнях социальной лестницы и занимающих весьма различные управленчкские позиции, включая тех, кто входит в британо-американскую элиту, претендующую на управление мировым сообществом в целом, приступить к переосмыслению концепций мироустройства и управления им. Ставятся под сомнение такие краеугольные понятия, как рыночная система, ее социальная эффективность, при этом целесообразность дальнейшего существования однополюсной системы просто не рассматривается, рост социальной напряженности на примере Греции ставит под сомнение стабильность и устойчивость Европейского союза. Игнорирование европейским потребителем таких американских брендов, как «Мальборо», «Кока-Кола», «Макдоналдс», «Форд» [European, October 29, 2004], не только просто из-за кризиса, а из-за кризиса, который пришел именно из США, стимулирует антиамериканские настроения и ставит под сомнение прочность трансатлантических отношений.
Разноплановый характер потерь, затянувшийся характер кризиса, лишающий людей возможности планировать свою жизнь и поставивший перед предпринимателями непреодолимое препятствие в самом главном – стратегии роста, – все это остро ставит вопрос о том, когда наконец закончится этот изматывающий период кризиса и какими способами можно ускорить его окончание.
Вопрос о времени выхода из кризиса требует ответа, но получение его невозможно, во-первых, без правильного понимания причин его возникновения, во-вторых, без масштабных мероприятий, направленных на их устранение. Сложность формулирования причин кризиса на рубеже первого и второго десятилетий XXI в. состоит в многоплановости его характера – глобальный финансовый, мировой экономический, структурный и системный. Последняя характеристика представляет наиболее полное отражение