– Так снимите что-то поприличнее.
– Ира не согласится.
Ира, Ира… Конечно, эта рыжая чистоплюйка не согласится пользоваться его деньгами. Макар прекрасно знал ее отношение к подружкиному… любовнику. А вот тут и начинался самый отстой.
Мак понимал, что не должен приезжать, морочить девочке голову, но как от нее отказаться, не знал. Каждый раз материл себя, подъезжая к ее подъезду, и даже перед дверью ее квартиры материл.
Но стоило увидеть Эву, тормоза отказывали, и Макар сам охреневал, как быстро они оказывались в постели. А потом уезжал. И снова себя материл, и так до следующего раза.
Эва несколько раз робко предлагала остаться, но он ни разу не остался. Он даже в душ там не ходил, и она стала вешать для него чистое полотенце.
В доме у девушек чистота царила идеальная, тут придраться было не к чему. Но безумно раздражала скрипящая старая кровать, ободранная ванная комната и вообще вся эта убогая обстановка.
– Мы предлагали хозяйке переклеить обои и покрасить в ванной в счет арендной платы, – оправдывалась Эва, – только та и слышать не хочет. Мы немного накопим денег и сами сделаем.
При этом доллары, которые давал Макар, она, по-видимому, деньгами не считала, поскольку те лежали в комоде чуть ли не на виду. Он поражался, как Бессонов допустил, что его племянница живет в такой конуре, но спросить Алену не мог, хоть иногда пересекался с ней и Русланом в компании.
Никто не знал, что они встречаются с Эвой. Хотя, если быть до конца честным, слово «встречаться» здесь и близко не подходило. Другое подходило, матерное.
Никогда у Макара не возникало проблем с тем, чтобы разорвать отношения. Всегда это проходило легко, как само собой, потому что никогда он не доводил отношения до серьезной стадии. Или, как он это называл, точки невозврата.
Их отношения с Эвой вообще не вписывались ни в какие рамки, но тут он чувствовал себя полностью безоружным. Эва все время озадачивала его, поражала и ошеломляла. В пятый приезд, когда он достал презервативы, она остановила его.
– Не нужно, Мак. Я была в женской консультации, мне выписали противозачаточные. Я уже начала их принимать.
И он реально впал в ступор. Сказать ничего не мог, смотрел на нее и молчал. Зато в тот раз секс был таким, что вполне мог претендовать на бестселлер не только года, а и всей его «взрослой» жизни. Та гребаная многоэтажка должна была благодарить Макара за то, что просто не выспалась. Могла и развалиться, как при землетрясении.
В этот раз Мак приехал чуть позже, в подъезд вошел беспрепятственно – какой дом, такой и домофон. Вечно он был то сломан – то доводчик на двери отвалился, то просто дверь была открыта и кирпичом закреплена для верности. Макар только тихо зверел.
Поднялся на седьмой этаж и позвонил в дверь. По решительной походке узнал Ирку, но рыжая дверь не открыла, посмотрела в глазок, и следом он услышал из-за двери недовольное:
– Эвка, там твой трахальщик пришел, иди сама ему открывай, я его видеть