Он спустился вниз к ручью, который видел неподалеку. Напился и намазал свое тело жидкой грязью, для маскировки. Затем подумал и вымазал в грязи клинок меча. Это можно было назвать варварством и кощунством, но блеск меча мог выдать его положение врагам. Солнце быстро катилось к горизонту, норовя нырнуть в море. В быстро сгущающихся сумерках Саня осторожно вылез на гребень холма и огляделся. Поселение бандитов погрузилось во мрак, который не могли разогнать пара факелов, горящих у входа в одну из хижин. Еще один факел держал часовой. Вернее, он выглядел как часовой. Бородатый мужик в допотопной тунике и сером плаще (наверное, чтоб не замерз ночью) с мечом на поясе и кувшином в руке. В кувшине явно была не вода. Бородач обходил территорию, освещая себе путь факелом и периодически прикладываясь к кувшину. Короче, воду так не пьют.
Саня начал медленно красться вниз по склону, замирая, когда караульный оборачивался в его сторону. Болван был как на ладони, со своим дурацким факелом. Через полчаса Громов подобрался к месту экзекуции. Человек, которого лупцевали сегодня бандиты, все еще висел на веревках, растянутый между деревьями. Он явно пришел в себя. Саня видел, как тот наблюдал за часовым и пытался, не привлекая внимание, освободиться от пут.
«Надо же. А он крепкий мужик, – с уважением подумал Громов. – Может, взять его в помощники?»
Прикинув, что избитый пленник не имеет повода для лояльности к своим обидчикам, а скорее наоборот, Саня решил его освободить и припахать к священному делу борьбы с организованной преступностью. Он начал медленно подползать к привязанному пленнику, но тут же замер. Бестолковый караульный, похоже, устав от блужданий среди хижин, двинулся в сторону Громова.
«Черт! Неужели заметил!» – пронеслась в голове парня отчаянная мысль.
Он замер и даже перестал дышать. Затем медленно выдохнул с облегчением. Бородач нетвердой походкой шел мимо хижин, в которых явно шла грандиозная пьянка. Проходя мимо одной из хибар, откуда неслись особенно громкие крики, он остановился и завистливо покачал головой. Потом вздохнул и, отхлебнув из кувшина, двинулся к привязанному пленнику. Саня затих, притворяясь камнем. Караульный подошел к столбу, врытому в песок в двух метрах от пленника, и воткнул факел в гнездо на столбе. Соорудив таким образом стационарный фонарь, бородач поставил кувшин на песок и нетвердой походкой направился к пленнику.
– Ну что, отродье Горгоны! Ты еще не сдох, собака. Ничего, завтра Кассандр принесет тебя в жертву Посейдону, – произнес бородач и пнул пленника по ребрам.
«А чувак-то по-гречески лопочет», – машинально отметил Саня, медленно подбирающийся к бородачу сзади.
Греческий язык парень знал хорошо. Они с Ромкой часто промышляли в Греции. Ему нравилась эта цивилизованная европейская страна. Пленник с ненавистью посмотрел на своего мучителя, но тут его глаза расширились от удивления. За спиной караульного из тьмы внезапно