– Принц прав, – вмешалась Джелой. – Это шанс. Все, что угодно, лучше, чем ничего.
Женщина-ведьма вернулась в загон, чтобы позаботиться о Джошуа. Стражники быстро расступились в стороны, пропуская ее: слух о ней уже прокатился по лагерю. Дочь Фиколмия с ней не пришла. Воршеву с еще не высохшими слезами от гнева и печали заперли в фургоне отца.
– Ведь преимущество было на вашей стороне, – сказал Деорнот женщине-ведьме. – Почему вы не нанесли удар? Почему позволили прислать сюда стражников?
Желтые глаза Джелой сверкнули в свете факелов.
– У меня не было никакого преимущества. Я уже тебе говорила, что не могу применять боевую магию. Да, я сумела выбраться из загона, но все остальное было самым обычным блефом. А теперь помолчи о том, чего не знаешь, и не мешай мне использовать мои умения как полагается. – И она снова повернулась к принцу.
«Интересно, как ей удалось выбраться отсюда? – спросил себя Деорнот. – Вот она расхаживала в тенях в дальнем углу загона, а в следующее мгновение исчезла».
Он покачал головой. Спорить с ней не имело смысла, а в последнее время от него не было вообще никакого проку.
– Если я могу как-то помочь, мой принц, вам нужно только попросить. Он опустился на колени и мельком взглянул на женщину-ведьму. – Простите меня за необдуманные слова, валада Джелой.
Она фыркнула, принимая извинения. Деорнот встал и отошел в сторону.
Остальные измученные члены их отряда сидели у другого костра. Тритинги, которым было не совсем чуждо сострадание, дали им ветки, чтобы они смогли развести огонь. «Они, конечно, не лишены сочувствия, – подумал Деорнот, – но и не глупы. Такая жалкая растопка даст немного тепла, но ее невозможно использовать как оружие, если, например, поджечь». Мысль об оружии заставила его задуматься, когда он уселся между Санфуголом и Стрэнгъярдом.
– Как отвратительно все заканчивается, – сказал он. – Вы слышали, что произошло с Джошуа?
Стрэнгъярд вскинул вверх худые руки.
– Они необразованные варвары, эти жители лугов. Матерь Элизия, я знаю, что в глазах Бога все люди равны, но то, что они сотворили, настоящее зверство! Я хочу сказать, что даже невежество не может служить оправданием такого… – Он разволновался и замолчал.
Санфугол сел, морщась от боли в ноге. Любой, кто его знал, был бы потрясен: арфист, который прежде выглядел безупречно и одевался так тщательно, что иногда это вызывало улыбку, был грязным и оборванным, точно бездомный бродяга.
– А если Джошуа умрет? – тихо спросил он. – Он мой господин, и я его люблю, наверное, но, если он погибнет… что станется с нами?
– Если нам повезет, наше положение будет немногим лучше, чем у рабов, – сказал Деорнот, и у него появилось ощущение, будто эти слова сорвались с чужих губ. Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Как могло до такого дойти? Еще год назад мир был привычным, точно кусок хлеба на ужин. – Если не
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст