Часть степняков собралась вокруг бунчука ханского. Сам Бердей-хан, необычно толстый для степного воина, прятался за спинами своих нукеров. и гнал их на взгорок, где стоял Телепнёв. Десятка два попытались подняться по пологому земляному склону, но тех кого не ссадили стрельцы из пищалей, достали бердышами. Бердей решил попытать счастье впереди, хотя и там слышался шум боя, это утром пришедшее пополнение, обуховские дворяне, полусотня, да два десятка городовых стрельцов, освобождали полон. Туда-то и направил своего коня хан. За ним устремились ещё с полсотни черемисов.
Телепнёв обнажил саблю, и тронул коня, начал спускаться с взгорка. Верховые что были вокруг последовали за ним. На дороге черемисы уже не думали о сопротивлении, многие слезли с коней, и держа из за узды, сами стали на колени, показывая свою полную покорность. Телепнёв же направил коня вслед убегавшему хану. Настигли Бердея у обоза. Тут тоже уже почти утих бой, и победители встретили хана и тех кто был с ним остриями пик и пищальными пулями. Оказавшись меж двух огней, черемисы совсем утратили свой обычный боевой дух степных наездников.
Телепнёв с ближними врезался в них, свалил с конём вместе первого, что был на пути и направил коня в сторону хана. Бердей понял на кого наметился русский воевода, привстал в стременах, гортанно вскрикнул, и вращая саблей пустился на него. Стычка была короткой -обменялись ударами, и на втором ударе сын боярский рубанул сверху вниз так, что развалил голову степному разбойнику. И вот в тот момент, когда голова хана раздвоилась, за ним. с саженях пяти , увидел Иван нукера уже натянувшего тетиву лука и пустившего стрелу. Сам не помня как, вытянулся стрелец в седле, и перехватил стрелу ладонью у самой воеводской шеи. Увидел как Соколов свалил степняка стрелой из самострела.
И бой затих. Видя гибель своего предводителя, черемисы сдались на милость.
–Ну Иван… добёр ты бобёр, теперь жди милости -услышал Иван голос Михея Бобра, старший товарищ похлопал его по плечу -Послужим ещё мы под твоим началом! Десятников станешь, рубль к окладу добавят. А, Кукишь, что скажешь?
–Что скасать? Послушим! -улыбался русский немец, сняв железную каску с маленькой закраиной, отирая лицо от вражьей крови чистым убрусом, который видимо уложила в сумку его заботливая жена собирая мужа в поход. -Да и рупль поверк оклада, это ошень карашо.
Данила Телепнёв подъехал к Ивану. всё ещё растерянно сидевшему и озиравшемуся вокруг.
–Жизнь