Поразмыслив, я спрыгнул со стула, где, как несомненно казалось Петровичу, дремал, а на самом деле лежал, напряженно прислушиваясь к монотонному речитативу, содержащему столь вожделенную для меня информацию, и выразительно помяукав вышел из кухни и направился прямиком в спальню.
Петрович отвлекся от чая и своих размышлений и обеспокоенно последовал за мной, громко вопрошая: "Что с тобой, котик? Что ты плачешь? Хозяйка твоя расстроится, если с тобой что не так!" Я решил, что его готовностью к общению необходимо воспользоваться незамедлительно и с удвоенной скоростью поскакал в спальню, задрав хвост, чтобы Петрович меня точно заметил и не потерялся.
Влетев в комнату, я начал озираться в поисках подручного учебно-методического пособия, которое помогло бы мне донести свою мысль. В конечном итоге, мой выбор пал на плюшевого медведя, сидевшего на Майкином туалетном столике возле кровати. Я незамедлительно вскочил на столик и яростно вцепился в медведя, изображая борьбу.
Вошедший в комнату вслед за мной Петрович сначала моих попыток не оценил, а со словами: "Котеночек поиграть захотел! Смотри только ничего не разбей, а то хозяйка тебе задаст, когда, дай бог, вернется…" – вознамерился вернуться на кухню к своему чаю и думам вслух. Этого допустить я не мог, так что, издав протяжный мяв заскакал по туалетному столику, одновременно валяя по нему медведя, к которому предсказуемо прицепились несколько Майкиных украшений. Затем, мы с медведем совершили героический и безусловно крайне грациозный и артистичный полет на пол, в процессе которого я чуть не отбил себе зад, а пара побрякушек, прицепившихся к плюшевому экспериментальному стенду, отцепились и полетели по углам комнаты. Не понять столь прямой намек было просто невозможно! Я был уверен, что цель достигнута и победно обернулся на Петровича. Петрович ржал! Да-да, несмотря на мои столь умелые педагогические приемы, Петрович ржал как конь, утирая слезы и всхлипывая! Все-таки недаром иногда люди кажутся нам, котам, совершенно безнадежными. Я разозлился, зацепил медведя когтями и швырнул его вверх со всей силы. Медведь взлетел в воздух, несколько раз неуклюже перевернулся (акробатика вообще чужда этим недокотам), и кулем плюхнулся на пол. Пока медведь летел, на плюшевой шкуре блеснула сережка. От удара об пол она, как и предыдущие цацки, отцепилась от игрушки и полетела прямо под ноги Петровичу.
Петрович опустил глаза, его взгляд наткнулся на прилетевшую к самым его ногам сережку и словно остекленел. Он поднял украшение, но вместо того, чтобы положить его на место, зажал его в кулаке. Постояв несколько минут, он положил сережку на туалетный столик и стал собирать остальные разбросанные в пылу борьбы с плюшевым побрякушки, внимательно их разглядывая. На лице его была глубокая задумчивость. Я решил убедиться, что моя мысль дошла до адресата в нужном мне виде, поэтому