– Мы установили её адрес и место работы. По месту жительства никто не открыл, приехали на работу, в муниципальную, общепитовскую столовую, – там беседовать неудобно: кругом всё лязгает, гремит, шипит. Пригласили проехать с нами, – наотрез отказалась. Вызывайте, говорит повесткой. Тогда лейтенант Шковорода ей заявил, что повестками ему заниматься некогда, и она всё равно поедет в отдел, так как подозревается в укрывательстве преступника. А когда она спросила: какого, ещё, мол, преступника, то Шковорода ответил, что её любовника Ронина, который совершил убийство и теперь прячется у неё. Так вот, она, эта девка, дала ему пощёчину, а когда её потащили в машину, ещё и укусила за руку капитана Скрипку. Кусачая оказалась сучка. – Габов продолжал ещё что-то говорить, но Друзь и Мендинский уже тихо оба смеялись в кулак, глядя на молодое, круглое и, пятнистое от волнения, лицо майора.
– Сковорода, говоришь, – задыхаясь от смеха, выдавил из себя полковник. Ты видишь, Семён, с кем приходиться работать? Сковородки, скрипки, кто угодно, – только не люди! Вот, дать бы этому лейтенанту по башке настоящей сковородой, да и тебе, как наставнику, в придачу! Кто же так разговаривает с дамой? Друзь ещё с минуту смеялся, затем постепенно стал успокаиваться, заправляя в угол рта очередную сигарету, и уже вскоре на Габова смотрели совсем другие, хмельные и злые глаза начальника управления.
– Значит, так. Бабу закрывайте и оформляйте по мелкому хулиганству. В камере и прокачаете её по Ронину. Я уверен, что он у неё или она его прячет где-то, ему больше идти некуда. Одновременно начинайте собирать на неё материал по триста восемнадцатой, – насилие в отношении представителей власти. С комитетом и прокурором я договорюсь. А потом уже, в рамках убойной статьи по Ронину, это будет, скорей всего, завтра – послезавтра, будем производить задержание. Пока что, в камуфляжах и в форме по её адресу не суйтесь, и вообще не суйтесь туда без особого распоряжения, ясно? Пошлите какого-нибудь сантехника или почтальона, пусть попасут немного. И, учти, майор, дело на контроле в области, лично у начальника ГУВД. Если с меня за него погоны снимут, я с тебя до этого времени башку твою сниму. Ты понял?!
– Так точно, товарищ полковник!
– Свободен! Папку свою на столе не оставь.
После ухода майора, оба с минуту сидели молча, погруженные каждый в свои мысли, пока полковник Друзь не вернулся в своё привычное русло и не полез в сейф за бутылкой.
– Будешь, – спросил он без особой надежды, чтоб только соблюсти вежливую формальность.
– Ты меня уже в тг'етий г'аз спг'ашиваешь, – спокойно ответил Мендинский.
– А я буду, – последовал традиционный ответ, и Друзь привычным способом вновь обслужил себя. Мендинский тем временем не спеша поднялся с кресла, всем видом показывая, что намеревается уйти, но старался это делать, как можно деликатнее.
– Ну, что, Г'обе'гт Маг'кович, мне пог'а, – сказал он, расплываясь в доброжелательной, искусственной улыбке, да и у тебя дел по гог'ло. – Спасибо тебе огг'омное, это, ведь, тепег'ь и моё