– Извини, я растерялась. – расстроенно вздохнула Паркер, заходя домой за тряпкой и ведром.
Ко второму соседу они не попали тоже. Того просто не оказалось дома. Мэй это не особо расстроило, а вот Тесс, уже мечтавшая, как выложит в своём Instagram1 фото с известным актёром и все её подписчики удавятся от зависти, пребывала в унынии, грустно смотря телевизор. Посидев ещё немного, девушки разошлись по комнатам и легли спать. Однако, покоем они наслаждались недолго.
Около часу ночи из квартиры на первом этаже начали раздаваться такие стоны и крики удовольствия, что не оставалось никаких сомнений в том, что сосед снизу не только хороший актёр.
– Господи. Он её там что, убивает?! – простонала Тесс, входя в комнату подруги и забираясь к ней в кровать.
– У меня возник такой же вопрос, – проворчала Мэй.
Какое-то время они молча слушали невидимую барышню, которая вопила от наслаждения так громко, что казалось, будто они занимаются сексом прямо в их квартире. Наконец, наступила блаженная тишина. Облегченно выдохнув, девушки задремали, когда стоны снизу снова заставили их открыть глаза.
– Да он, блять, издевается что ли?! – возмутилась Тесс.
Парочка снизу окончательно угомонилась только через пару часов. Хантер ушла спать к себе, мешком повалившись на кровать и моментально заснув. Мэй, немного поворочавшись, тоже уснула. В этот раз им удалось поспать чуть больше. На рассвете из разбудил дикий грохот из квартиры сверху, а затем тишину рассветного утра разорвали звуки тяжелого рока.
– Это пиздец, – всклокоченная Тесс влетела в комнату подруги, прижимая ладошку к груди. – Я чуть не сдохла от ужаса! Что он там делает?!
– Понятия не имею… – ошалело пробормотала Мэй, слушая, как грохот сверху возобновился.
Глава 2. «Замкнутость – это когда из развлечений только любопытство»
Роб с силой обрушил молоток на голову очередной неудавшейся гипсовой скульптуре. Эта оказалась абсолютно никуда не годной. Мало того, что линии были недостаточно плавными, так ещё и лицо…
Вчера, когда он работал над ней, в дверь настойчиво позвонили эти настырные девчонки снизу и он, вздрогнув, откровенно запорол всё над чем трудился добрую половину дня. Разозлившись, он нахамил им, даже не удосужившись открыть. Голос одной из них был приятен. Приятен до мурашек по коже. Но он быстро забыл о нём. Настроение было испорчено окончательно и остаток вечера он бездумно малевал кистью по холсту. В итоге получилось непередаваемое дерьмо, как он сам же его и охарактеризовал.
Психанув, Хилл бросил кисть и вышел из комнаты, служившей ему мастерской. Она была под самой крышей дома, с огромными окнами. Одно ему пришлось вырубить в стене дополнительно. Все казалось, что недостаточно света. Он тогда знатно побегал с этими разрешениями на перепланировку. Сейчас же, ему было откровенно