– Так, значит, Алан. Ты же Алан, верно? Раз тебе покоя не дает лошадь Джека, значит, сам и начнешь с лошадей. Скотину заговаривать умеешь?
Сорсби фыркнул:
– Разумеется.
– Ну вот и договорились.
Не обсуждая больше ни материальные вопросы, ни Винтерсмита, ни вообще что-либо серьезное, они пообедали. Густой суп из непонятных ингредиентов, который сварила Матушка Хоббс, оказался очень вкусным и словно погружал тело в какую-то обволакивающую теплоту так, что, едва встав из-за стола, Сорсби почувствовал, как вновь хочет спать.
«Видимо, дорога в эти края и впрямь оказалась слишком долгой для меня», – решил он и, пробормотав невнятные извинения, поплелся к себе на второй этаж, где рухнул на уже нагревшийся матрас и проспал до позднего вечера.
Когда он снова спустился вниз, Старая Матушка перебирала сушеные травы, заготовленные еще летом. На ее коленях, свернувшись клубочком, мурлыкала кошка-трехцветка.
Сорсби, потерев все еще заспанные глаза, решил разглядеть кошку получше, но свет оплывшей сальной свечи не позволял это сделать как следует, поэтому он захотел подойти поближе, погладить ее и…
Раздался отвратительный треск.
Жилет Сорсби, когда-то пошитый самым дорогим портным в Корнуолле, а теперь уже весь вылинявший и латаный-перелатанный, зацепился за торчащий из дверного проема гвоздь и разорвался прямо на спине. Волшебник, почуяв сквозняк через уже ничем не прикрытую рубаху, выругался:
– Бл*, вот же черт!
Кошка, испугавшись крика, мигом спрыгнула с колен хозяйки, а сама Старая Матушка отложила травы и с ухмылкой уставилась на постояльца:
– Ох!.. Ну, давай посмотрим, как можно его зашить.
Сорсби снял с себя порванный жилет и с негодованием швырнул его на кресло рядом:
– Если бы! Ему уже ничего не поможет.
– Да погоди ты злиться… – колдунья принялась деловито осматривать ткань. – А ведь он когда-то был ничего… Ты ведь из хорошей семьи, верно?
– Теперь от этого проку мало, – проворчал Сорсби.
Но Матушка Хоббс хотела во что бы то ни стало успокоить помощника:
– Да не кипятись ты так. Завтра, как светлее станет, зашьешь прямо по тому же шву. У меня нить есть крепкая, заговоренная, она прохудившуюся ткань как надо стянет. А потом, глядишь, сообразим тебе нового платья… не такого, конечно, как ты носил в благородном доме, но тоже вполне приличного.
И Сорсби улыбнулся. Как приятно и неожиданно было слышать, что хотя бы кого-то, кроме него самого, заботил его комфорт: сначала мистер Винтерсмит пожертвовал ему отдельную комнату, теперь вот Матушка Хоббс позволила устроиться на новом месте, не заставляя работать в первый же день, и даже предложила помочь с одеждой. Хоть он и пробыл в М… всего сутки, ему уже тут нравилось.
Растроганный проявленной добротой, он, как и был, в рубахе, вдруг побежал наверх, обратно в свою комнату,