Люсьен невольно сравнивал Эстер с Клотильдой. Любовница была так прекрасна, так неизменно обольстительна, что пресыщение – чудовище, пожирающее самую пламенную любовь, – еще ни разу не дало себя почувствовать. «Какая досада, – думал он, – когда жена в двух изданиях! В одном – поэзия, страсть, любовь, верность, красота, очарование…» Эстер суетилась, как обычно суетятся женщины перед сном, и, напевая, порхала с места на место. Точь-в-точь колибри… «В другом – знатность, порода, почет, положение в обществе, светское воспитание!.. И никакими судьбами не соединить их воедино!..» – мысленно воскликнул Люсьен.
Поутру, проснувшись в семь часов, поэт увидел, что он один в этой очаровательной, розовой с белым комнате. На его звонок вбежала фантастическая Европа.
– Что угодно мсье?
– Эстер!
– Мадам уехала без четверти пять. По приказанию господина аббата мною получено с доставкой на дом новое лицо.
– Женщина?..
– Нет, мсье, англичанка… одна из тех, что заняты на ночной поденщине; нам приказано обращаться с ней как с нашей госпожой! Что мсье собирается делать с этой клячей?.. Бедная мадам, как она плакала, садясь в карету… «Ну что ж! Так надобно!.. – воскликнула она. – Я покинула моего бедного котеночка, когда он спал, – сказала она, утирая слезы. – Ах, Европа, стоило ему взглянуть на меня или окликнуть, я с места бы не тронулась, пусть нам обоим грозила бы смерть…» Видите ли, мсье, я так люблю мадам, что не показала ей заместительницы. Не всякая горничная уберегла бы ее от такого удара!
– Стало быть, та, другая, здесь?
– Да, мсье, ведь она приехала в карете, в которой увезли мадам; и я спрятала ее в своей комнате, как приказал…
– Хороша собою?
– Как может быть хороша уличная женщина. Но играть роль ей не составит труда, ежели мсье сыграет свою, – сказала Европа, покидая комнату, чтобы привести туда мнимую Эстер.
Накануне, перед тем как лечь спать, всемогущий банкир отдал распоряжение лакею; и тот уже в семь часов утра проводил знаменитого Лушара, самого ловкого из торговых приставов, в маленькую гостиную, куда вышел барон в халате и домашних туфлях…
– Ви насмехайтесь, ферно, надо мной! – сказал он в ответ на поклон пристава.
– Но иначе, господин барон, я не мог поступить! Я дорожу своей должностью и, как я имел честь вам доложить, не могу вмешиваться в дела, не входящие в круг моих обязанностей. Что я вам обещал? Познакомить вас с одним из наших агентов, наиболее, как мне показалось, способных вам услужить. Но господину барону известны границы, которые существуют между людьми разных профессий… Когда строят дом, не возлагают на маляра работу столяра. Так вот, есть две полиции: полиция политическая и полиция уголовная. Агенты уголовной полиции никогда не вмешиваются в дела полиции политической, и vice versa[11]. Ежели вы обратитесь к начальнику политической полиции, ему, чтобы заняться вашим делом, понадобится