– Вы, Такаши-сан, меня крайне озадачили вашим невнятным поведением, стоило только возникнуть рядом с нашим столом Затойчи-сана, как по мне, то более видного и дальновидного сэнсея, чем вы. Он по крайней мере знает, что настоящей и красивой притом дзёсей нужно. – Вот так начнёт показывать свою истинную суть Фудзико. Как угоститься за счёт Такаши в ресторане, то она ничего против этого не имеет, а как ответить взаимностью ему за всё добро им сделанное, то у неё на это нет времени. Вот какая расчётливо-циничная эта Фудзико.
А у Такаши-сана ещё язык не вернулся к своим прежним размерам, он так распух во рту, что им пошевелиться не представляется никакой возможности, вот он и стоит, как оплёванный, а со стороны Фудзико кажется, что он дуб дубом, и со всеми её доводами соглашается. Тогда как это всё не так. Но Такаши и этого показать не может, демонстрируя в себе холодную беспристрастность и сатори, так свойственную зрелым микадо. А врезать Фудзико между глаз заслуженно кулаком, то это ситуацию не исправит, хоть Такаши и будет от этого несколько легче.
А Фудзико, как только краем руки почувствовала по своей чашке, как она крайне горяча и пылает жаром, то в момент застыла в ужасе при виде того, как микадо Такаши-сан, взявшись за чашку этого благороднейшего напитка, ведущего к сознанию сатори, с видом вот такого ощущения – даже не смей думать переживать за меня – это сознание приближения к своему и твоему я определению, начал подносить к своим слегка мясистыми губам чашку наполнения себя сознанием будущего потом, и сейчашнего сейчас.
Ну а Фудзико разве может сметь встать на пути этого погружения в себя Такаши-сана, нет, конечно. Вот и она, чувствуя на своей руке жар огня напитка, в ожидании неминуемого – ошпаривания языка, как минимум Такаши-сана, не сводит своего взгляда с лица и чашки в руках Такаши-сана.
А Такаши-сан, что за дурак такой, вообразивший как-то было о том, что Фудзико – это та самая дзёсей, кто ему судьбой предназначена и кто ему добра желает, поддался на эту уверенность и ответно на неё смотрит с вот таким своим заблуждением насчёт добра ему желающую Фудзико, кто его безмерно уважает и будет всегда его слушать и слушаться, если он даже будет пребывать в одном странном состоянии, когда своим языком повернуть не сможет.
И с этим воодушевлением в себе, позабыв