В результате в 90-е годы возникают миграционные потоки, в которых в Россию могли одновременно следовать и «обиженные», и их «обидчики» – многочисленные пары потенциально конфликтующих друг с другом этносов. Причем это необязательно были пары с участием русскоязычных в общепринятом смысле слова: это могли быть, например, таджики и узбеки, таджики (или узбеки) и турки-месхетинцы, изгнанные ими из Ферганской долины, или же такая всем известная пара, как армяне и азербайджанцы. Иначе говоря, это могли быть пары этносов с высоким конфликтогенным потенциалом, для каждого из участников которых Россия не была исторической родиной, но теперь должна была выступать в роли третейского судьи и миротворца.
Профессор Л. Рыбаковский и его коллеги, подробно исследовавшие миграционные потоки, возникшие на постсоветском пространстве, приводят статистику, свидетельствующую об их масштабном характере. Так, за 1989–2003 гг. из Закавказья в Российскую Федерацию приехали 451 646 русских и 458 487 кавказцев, а всего – 1 351 686 человек. В 1995–2005 гг. из стран Центральной Азии прибыли 2 млн. 421 тыс. человек. В том, что конфликтный потенциал этих масс приезжих мог быть действительно большим, не приходится сомневаться. Более того, он мог усиливаться по мере продвижения этих миграционных потоков непосредственно по территории Российской Федерации, где их могли дополнять новые пары конфликтующих этносов.
В этом отношении особенно показателен пример Северного Кавказа. К началу 90-х годов обстановка здесь складывалась таким образом, что начавшиеся в регионе процессы суверенизации значительно усилили в обществе социальную напряженность и ксенофобию, следствием чего стали межэтнические конфликты, принимавшие форму этнически направленных погромов или вооруженных межэтнических столкновений. Национальные политические элиты самым непосредственным образом увязывали суверенизацию со стремлением добиться максимальной независимости от федерального центра (для чего нужно было свести к минимуму присутствие русскоязычного населения) и с желанием пересмотреть административные границы, доставшиеся в наследство от советских времен.
Одновременно