Другим важнейшим приоритетом России в создании благоприятных внешних условий для ее модернизации является основная часть постсоветского пространства. Причины этого объяснять не надо. Вековые цивилизационные, исторические, чисто человеческие связи, а в некоторых областях не только традиционные рынки сбыта, но еще сохранившиеся потребности в производственной кооперации, – все это имеет свою собственную логику развития. И после почти двадцати лет испытания на разрыв многое сегодня говорит, скорее, не о разрыве, а о намечающемся новом сближении.
Скажем, даже если центральноазиатские государства сумеют все-таки отладить свои ирригационные системы и остановить дальнейшее расхищение ресурсов Амударьи и Сырдарьи, все равно восстановление Арала немыслимо без какого-то крупного международного проекта, основными участниками которого не могут не быть и ряд других постсоветских стран, включая Россию. Столь же исторически важными могут стать объединенные со временем в единую систему различные проекты международного транспортного коридора (или коридоров) Запад – Восток.
Правда, России в этом отношении следовало бы отказаться от некоторых иллюзий и признать, что роль определенного донора и в Таможенном союзе России, Белоруссии, Казахстана, и в более широких постсоветских интеграционных образованиях для нее неизбежна. Конечно, можно понять ее современную сдержанность в этом вопросе. Более 40 лет, например, мы продавали Восточной Европе все за 30 % мировой цены, а покупали у этих стран их продукцию (с учетом ее качества) за 200 % мировой цены. И что в итоге мы за это получили? А кто-нибудь догадался хотя бы спасибо сказать нам за то, что после распада Советского Союза Россия более 15 лет откровенно субсидировала другие постсоветские государства, правда, спрятав эти субсидии в цену своих товаров, в частности, нефти и газа?
Попытка отказа от этой несправедливой практики и перехода к нормальным рыночным условиям, конечно, несколько затормозила интеграционные процессы на постсоветском пространстве. В принципе