Костя достаёт из спрятанных в кубиках полок штаны, на пояс он надевает ремень. Похожий на тот, что носят полицейские. К нему крепятся электрошок, кобура, связка ключей. В сумке вновь содрогается присутствие, и человек перед зеркалом смотрит на свой скрытый чернотой образ в последний раз перед тем, как развернуть кубик на себя снова светом. Прежний вид коридора восстанавливается.
Человек, полностью покрытый чёрным костюмом, укладывает мальчика на белую кровать. Аккуратно, почти заботливо. Сделать это трудно, ведь ребёнок всё время содрогается под мелкой дрожью, пока к нему только возвращается способность шевелиться. На его ноге щёлкает замок, и с этого момента предел его передвижений ограничен двумя метрами цепи над постелью. Он делает попытку протолкнуть голос, но удаётся ему только оборванный скрип, застрявший на полпути в горле.
– Ничего… – мужчина произносит утешение нечеловеческим голосом. Его слово теперь принадлежит роботу – механическому аппарату в выступе чёрной маски прямо перед его ртом, разбивающей все слова на металлическое и подрагивающее звучание.
Ребёнка ещё продолжает сотрясать от вымученных сокращений, когда похититель оставляет его одного. Этот взгляд. Глаза мальчика открыты, они в сознании, и они наполнены ужасом.
Не проходит и пяти минут, как чёрный костюм возвращается. В этот раз он завозит в Комнату тележку с подносом. На нём не особо богатый приветственный ужин. Жидкая каша, стакан сока, бутылка воды.
– Мне очень жаль, что тебе сейчас, вероятно, больно. – Присаживается чёрная фигура перед кроватью ребёнка. – Я прошу прощения за это. Больше тебе не придётся это переносить. Скоро боль закончится, и ты вернёшься к своей привычной подвижности. Я отвечу на все вопросы, которые у тебя возникнут, когда ты окончательно придёшь в себя. – Рукой он пододвинул к ним ближе тележку. – Здесь твоё питание. Я вернусь через какое-то время.
Перед уходом он переместил ближе к кровати небольшой столик, практически табуретку. Что-то среднее между стулом и столом. Она была такой же белой, как и кровать, они хорошо сочетались. Помешкав ещё чуть-чуть, окинув маской ребёнка, мужчина удалился через металлическую белую дверь.
С паническим взглядом парализованных глаз мальчик остался лежать один при свете нескольких белых ламп. Он мог видеть всю Комнату. Желтого цвета гладкие стены, закрытые плафоны под потолком в своеобразных чёрных рамках с набалдашниками по углам, две двери в двух противоположных сторонах Комнаты. Одна белая, железная.