– Забыл, с кем говоришь, мерзкий старикашка?! Я чувствую, что мальчишка где-то здесь. Не хочешь отдать его по-хорошему, ну так придется расправиться с тобой, да и с каждым, кто мне помешает.
С этими словами ведьма вскочила и, оскалив зубы, бросилась на старого Майера. Накидка ее развивалась, словно крылья черной птицы, сверкали мрачным пламенем злые глаза. Страшно было смотреть на неравную битву. Ведь Ингрид обладала недюжинной силой. Неужто старик надеялся одержать победу? Хитрая ведьма ловко ускользала от него, исчезала и появлялась в самом неожиданном месте. Пот и кровь стекали по лицу Майера, ведьмины когти оставляли глубокие порезы. Да и ветер, воющий за окном, как голодный волк, словно был на стороне темных сил.
Ингрид с силой швырнула старика в дальний угол комнаты. Бедняга так ударился о стену, что с полок посыпалась кухонная утварь. Фридрих замер от ужаса, бедный отец, должно быть, скончался от удара. Плачущая Урсула громко молилась, призывая на помощь всех святых.
И когда злобная ведьма уже готова была броситься на старика и загрызть его своими острыми зубами, он из последних сил поднял откатившуюся трость.
Но что это? Трость вдруг засветилась ярким багровым светом, превратившись в острый длинный меч. Ингрид страшно завыла, метнувшись прочь. Но старик оказался проворней, обхватив меч двумя руками, он с силой вонзил его ведьме прямо в сердце. Она злобно зашипела, скорчилась и рухнула бесформенной грудой черных потухающих углей. Секунду по углям пробегали красные отблески пламени, но вскоре они погасли, покрываясь серой золой.
Старый Майер тяжело дышал, утирая кровь, сочившуюся из ран. Светящийся меч стал гаснуть и вот вновь превратился в треснувшую старую трость. Когда старик попытался её поднять, она рассыпалась в труху, словно источенное жуком дерево.
Непогода за окном стихла, только монотонный дождь стучал по черепичной крыше. Маленький огарок свечи давно истаял, закапав горячим воском руку мальчика. Фридрих только сейчас почувствовал, как горит место ожога. В комнате тоже погасли оплывшие свечи, даже свет луны не пробивался сквозь ставни. Как Фридрих ни пытался, не смог разглядеть больше ничего. Слышал только, как всхлипывала Урсула да шелестели прутья метлы по деревянному полу.
Кто же эта страшная ведьма, и зачем ей понадобился он, Фридрих? Может, об этой опасности говорил отец? Видно, и впрямь Майеры так любят своего приемного сына, что готовы отдать за него жизнь. Когда в ночной тишине послышался стон раненного, измученного битвой старика, сердце мальчика сжалось от сострадания, и на щеку скатилась горькая слезинка. Он так и уснул в погребе, свернувшись калачиком и тихо плача от жалости к отцу.
Как ни хотели бы Майеры сохранить тайну, доверенную им, да появление проклятой ведьмы вынудило все рассказать. Старик совсем ослабел после сражения и чувствовал, что силы его на исходе и дни его сочтены. Урсула вновь накрепко