– Понял я, Семен.
– У тебя идеи есть, кто и что там спрятал?
– Есть, – признался я. – Только вначале я спрошу об этом Фому.
В кармане опять зазвенел телефон. Ну что за наказание…
– Да? – не глядя на экран, сказал я.
– Антон, это Гесер.
Голос у шефа был какой-то странный. Будто бы растерянный.
– Слушаю.
– Я поговорил с Фомой… он обещал быть с тобой откровенным. И с Семеном, уж если на то пошло…
– Спасибо, Борис Игнатьевич.
– Антон… – Гесер помолчал. – Тут еще одно… Покопались мы в прошлом Виктора Прохорова. И кое-что нашли.
– Ну? – Я уже понял, что ничего хорошего ожидать не приходится.
– Тебе его фотография не показалась знакомой?
– Обычный парень. Рожа московская, среднестатистическая. – Я поймал себя на том, что начинаю грубить, как всегда в минуты волнения. – В любом институте таких парней… каждый второй.
– Попробуй представить Виктора помоложе. Юношей, подростком…
Я честно попробовал. И ответил:
– Получится московский среднестатистический школьник. В каждой школе таких…
– А ведь ты его скорее всего видел, Антон. И неоднократно. Он учился в одном классе с твоим бывшим соседом Костей Саушкиным. Был его хорошим приятелем, можно сказать – другом. Наверняка частенько забегал к нему домой. Думаю, порой натыкался на тебя, размахивая портфелем и хохоча без всякой причины.
– Не может быть… – прошептал я. Слова Гесера меня настолько ошарашили, что я даже не удивился небывалой красочности его рассказа. Размахивая портфелем и хохоча? Да легко. Если в твоем подъезде живут дети, ты обязательно натыкаешься на их портфели, слышишь смех и наступаешь на комочки жевательной резинки. Кто же при этом запоминает лица…
– Антон, это правда. Единственным знакомым вампиром у Виктора был Костя Саушкин.
– Гесер, но Костя погиб![7]
– Да, я знаю, – сказал Гесер. – Или, точнее, мы так считали.
– Он не мог спастись, – сказал я. – Никак не мог. Триста километров от Земли. Там нет Силы. Он сгорел в атмосфере. Он сгорел, понимаешь, Гесер? Сгорел!
– Не ори, – спокойно попросил Гесер. – Да, сгорел. Мы вели скафандр радарами до самого конца. Но мы не знаем, Антон, был ли Костя Саушкин в этом скафандре. Высота была уже совсем другой. Надо думать. Надо считать.
Он отключился. Я посмотрел на Семена – тот печально покачал головой:
– Антон, я услышал.
– Ну?
– Не видел труп – не спеши хоронить.
Фома Лермонт жил в пригороде. В тихом и недешевом районе уютных коттеджей и ухоженных садиков. В саду он нас и встретил. Глава эдинбургского Ночного Дозора сидел в деревянной беседке, увитой плющом, и раскладывал на поцарапанном журнальном столике пасьянс. В мятых серых брюках и трикотажной рубашке поло он выглядел мирным гражданином предпенсионного возраста. Еще