Словно в подтверждение его слов женщина громко замычала, закопошилась и издала звук, который ну никак не мог быть правильно понят в приличном обществе. В тяжелую атмосферу комнаты поступило пополнение.
– Во… гадится… – констатировал мужчина. – Прям там. Чё делать-то?
Костя больше не колебался:
– Это не к нам. В соцзащиту обращайся.
– К…куда?
– Пошли, – грубо дернул меня за рукав Константин. Хотя мог бы и не делать – я без понуканий почти побежал за ним следом. На пороге оглянулся – мужик никак не отреагировал на наш торопливый уход, равнодушно и безуспешно пытаясь попасть мятой сигаретой себе в рот.
Мы, как ошпаренные, вылетели в подъезд, захлопнув за собой дверь. У меня создалось впечатление, что Костик сейчас еще подопрет ее для верности чем-нибудь тяжелым. Но нет, он лишь мотнул головой и ринулся по лестнице на улицу. За ним заторопился и я.
Каким же сладким и восхитительно ЧИСТЫМ нам показался уличный воздух – со всей его пылью, бензиновым привкусом (не так далеко от нас стояла заведенная машина), даже с непременным запахом затопленного подвала – но, черт возьми, все было лучше, чем та атмосфера, из которой мы только что сбежали.
– Ну и как вам, ребятки? – поинтересовалась бабушка в панамке.
Костя, тяжело и жадно дыша, смотрел на нее.
– Как же вы тут живете-то?
– А вот так, – скорбно качнула седой головой та, что сидела справа. – По всей вентиляции эта вонь уже лет пять, и все бесполезно. Писали, звонили, жаловались – без толку.
Я оперся спиной о жесткий ствол растущей возле лавочки магнолии, сообразив наконец-то поставить ящик на землю.
– А милиция?
– А что милиция? – охотно поддержала тему бабушка в панамке. – Приедет, они дверь не откроют. Вродь и не нарушают ничего, двери ломать нельзя никак.
Напарник молча вытянул сигарету из пачки, щелкнул зажигалкой и затянулся так, словно эта сигарета была последней в его жизни.
– Какого ж… – он проглотил ругательство, – как же они до такой жизни дошли? Видел бухающих – но это что-то вообще из ряда вон!
Вопрос оказался актуальным и любимым – бабульки, перебивая друг друга, подробно и в красках изложили нам эту печальную историю. Женщину зовут Лариса, в светлые восьмидесятые и особенно – в неспокойные девяностые она ударно трудилась на почетной ниве древнейшей профессии, жила широко и даже шикарно по тем-то временам. Нам в деталях было поведано о шумных оргиях, происходивших в этой самой, некогда – богатой, квартире, затягивающихся не на один день. А потом, как и следовало ожидать, ее «выпить для настроения» превратилось в «просто выпить», личности, навещавшие ее, приобретали все более обтрепанный характер, и частенько приходили пешком, позвякивая пакетом с бутылками (до того – приезжали на иномарках и почти все были одеты дорого и модно). Потом – вроде как Лариска образумилась, вышла замуж за одного из своих постоянных посетителей из «приличных», даже родила ему