Нинуля же имела решающий голос во всем, что касалось внешности Федорина (не считая усов). Ну, по крайней мере, костюм на свадьбу чьего-то дальнего родственника – идеально черный, в изумрудную «куриную лапку» – выбирала для мужа именно она. Костюм был новым, и не самопальным каким-нибудь, а фирменным, итальянским, что было подтверждено маркировкой. Пошита была эта синтетическая лепота, если верить вышеупомянутой маркировке, в самом Неаполе. Скорее всего, к нему даже приложил руку Луиджи Борелли, сын основательницы бренда – Анны Борелли. По крайней мере, Нинуля пыталась убедить в этом мужа, который упорствовал в своих подозрениях, что костюм супруга откопала в залежах времен зари мустакиллика. Тогда в Узбекистан свозили вагонами и успешно реализовали мужские новешенькие костюмы и лакированные тапки, быстро обросшие невероятными слухами, что предназначены они были для покойников. Дескать, загнивающий Запад отправляет в таких «бореллях» свежепочивших капиталистов на кремацию, а наши досужие «челноки» скупают дешевые костюмчики вагонами и поставляют по цене дорогих – наивным и очень даже живым согражданам.
Но оставим в покое генеалогию костюма-тройки, водруженного-таки волевой Нинулей на истомленного странным сном и сытным завтраком Сергея Ивановича. Ему просто лень было перечить супруге, и он буквально испекся в золу, стоя в очереди за билетами на автобус в Ташкент. Однако, очередь – это было еще куда ни шло испытание, настоящий тест-драйв начался для «тройки» в автобусе. Стоило Федорину присесть, под тяжестью роскошного пуза главного технолога джизакской трикотажной фабрики, как по команде, в секунду отлетели все микроскопические пуговки на ширинке штанов. Констатировав этот факт, Сергей Иванович, совершенно разморенный уже полуденной жарой, предпочел сомкнуть усталые веки. Перед сном он принял мудрое решение отдать этот вопрос на откуп жене уже по прибытии в Ташкент.
В автобусе Федорину ничего не снилось, чему он был искренне рад. Однако его ватную дрему тревожили время от времени странные звуки. Два мужских голоса – мягкий надтреснутый тенор и только-только сломавшийся баритон, перебивая и накладываясь друг на друга, спорили за внимание женского – молодого и хрустально-нежного. Все трое вели странный разговор речитативом. И чудилось Сергею Ивановичу, что баритон сокрушался то ли в шутку, то ли всерьез:
– Самый быстрый самолет не поспеет за тобою, а куда деваться мне?…
– Спроси об этом всадника в белом седле, – журчал-смеялся в ответ ему девичий.
– Сядь ко мне ближе, ты узнаешь, кто я такой… – нашептывал девушке тенор,