– Это точно, – согласился Степан Петрович с удовольствием. – А ты на берег сойдёшь?
– Я в полицию сбегаю, – сказал его приятель. – Может, чего новое узнаю. Как убили, чем убили.
– Ты бы лучше остался. Заодно за этими посмотрел бы, за Ксенией и Сашей! И Владислав. Вот что он целыми днями делает? Не видно его, не слышно! В каюте, что ли, сидит? Зачем?
– И это бы неплохо, – согласился Владимир Иванович. – Вот что я ещё думаю. Если они – а я не допускаю, что тут один человек действует, двое как минимум, – драгоценности взяли, от формы избавились как от улики, значит, должны на берег сойти. Как пить дать должны. Зачем им дальше-то путешествовать? Только подозрения на себя навлекать.
– Значит, нужно взять у капитана список пассажиров, которые сошли или у которых билет был до Ярославля или Костромы. В Костроме стоянки не было, значит, сойти могли пока только в Ярославле. До Ярославля точно на борту были – форму-то Таша в Ярославле нашла.
– Это я всё понимаю, – согласился Владимир Иванович. – Не вчера на свет родился.
– Сейчас! – крикнула Таша Наталье Павловне. – Я только журнал куплю!
– Какой журнал?!
Таша махнула рукой, сунулась в киоск и вскоре примчалась обратно. В руке у неё был запаянный в целлофан журнал. На обложке изображена красивая девушка со зверским выражением лица.
– «Глянец», – сказала запыхавшаяся Таша. – Помните, Ксения просила купить?
– С ума ты сошла.
– Да я не для неё. – Таша помахала журналом на себя, было очень жарко. – Я для нас! Это же страшно любопытно!
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!.. Наша экскурсия называется… – Наталья заглянула в буклет. – «Мир городской усадьбы Нижнего Новгорода». Усадьбы Строгановых и Голицыных на Рождественской улице, и – отдельно – Рукавишниковых. Усадьба Рукавишниковых – одна из немногих городских усадеб дворцового типа, сохранившихся в России.
– В Нижнем ещё театр прекрасный, – поддержала Таша. – Драматический! Мы с дедом несколько раз были. Он говорил: а не поехать ли нам в Нижний, в театр? И мы ехали дневным поездом в субботу, успевали на спектакль, ночевали в каком-нибудь прекрасном месте вроде, знаете, меблированных комнат, и в воскресенье возвращались в Москву.
– Какая прекрасная жизнь, – сказала Наталья Павловна, и Таша покивала с восторгом. – Теперь бы ещё наш автобус найти.
Они протискивались сквозь толпу, и Таша вдруг подумала: хорошо, если бы с ними сейчас был Степан. Или – ладно уж! – они оба, Владимир Иванович тоже. В два счёта они нашли бы автобус, запихнули туда Ташу с Натальей, а на Рождественской улице купили бы им мороженое.
Автобусы стояли в ряд, очень ровно, как игрушечные, вокруг них тоже кишел народ.
– Давайте я сбегаю с той стороны посмотрю, а вы отсюда начинайте!
– Вот вечно мы с тобой опаздываем!
– Наташенька! – раздался