– Зачем? – заныла Кира, понимая, что ей сейчас и дадут благодарностей, и добавят. За все хорошее.
– Потому что ситуация может повториться. Хорошо, сейчас эта тетка пыталась поговорить. А если бы мальчика хотели похитить? Это вполне реально. И могло осуществиться даже сейчас. Сегодня уже.
Гошку аж затрясло, и Кира сгребла его в охапку.
– Цыц! Я в следующий раз ее вообще хлоркой оболью! Не бойся!
– Следующего раза быть не должно, – увесисто сказал Роман. – Кира, ты понимаешь, что, если Георгия вывезут за границу, вернуть его будет практически невозможно? Люди годами судятся, чтобы увидеть своих детей. Годами…
Дети вцепились друг в друга еще крепче.
– Русских за границей не слишком-то любят. И поверь, частенько – заслуженно. Есть отношение к местным, и есть к тем, кто «понаехали тут»… не всегда, но частенько[5].
Кира фыркнула. Зло и ядовито.
– И взаимно. Нам знаешь, что историк сказал? Что Россия – действительно отсталая страна. Вот Англия концлагеря выдумала. Франция – гильотину. Германия впервые применила боевое отравляющее вещество. Есть им чем гордиться, определенно[6].
Роман качнул головой:
– Кира, это история. И ты меня отвлечь не пытайся. Факт прост. Георгия надо защищать. А что там еще изобретут просвещенные страны – их проблема. Лишь бы нас жизни учить не лезли.
Кира надулась. Фокус не удался.
А вот с математичкой можно было только начать говорить о политике – и все! Урок сорван! С Романом такой номер не прошел. Увы…
– Что эта старая… так, дети, заткните уши!
Дети переглянулись с видом «чего мы там не слышали».
Борис Викторович скрипнул зубами. И набрал номер Якова Александровича. Погоди, зараза! Я тебя колой обливать не буду! Ты не могла не наследить! Сейчас изымем все записи, возьмем показания, что там еще надо… Да тебя к ребенку на километр не подпустят! И надо охрану.
Надо… надо защищать свою семью!
Только вот как это Анне рассказать? И ведь не скроешь, не получится ее защитить.
Вопреки его предположениям, Анна восприняла спокойно.
– Боря, наверное, мне надо с ней поговорить. Еще раз. В присутствии юриста.
– Не думаю, что это поможет.
– Мне надо определиться, – честно сказала Анна. – Я не понимаю, чего она хочет. Увезти Георгия? Получить права на опеку? Что именно?
Савойский пожал плечами. В его представлении, такая дама, как Цветаева, могла хотеть и всего – и сразу. Такой характер. Что может дать Анне этот разговор?
– Я и сама не знаю, – призналась она.
Или знала?
Просто боялась сказать?
Анне было очень страшно. Сделать еще один шаг… и превратиться в чудовище. Но ради сына она станет кем угодно. Ради… да, и ради дочери.
Ее дети, ее муж, ее семья должны быть в безопасности. Даже когда ее не станет.
Глава 4
Свисали в тарелки цветы и плоды
У