– Да очнись же ты!
Оказалось, что как только самолёт остановился, находящийся в состоянии сильнейшего шока Рой выскочил из него и бросился наутёк. Кто знает, как далеко бы он убежал, если бы его не догнал Чарруа.
Покурив, оба парня вернулись к самолёту. Сделать это было очень не просто, ибо приходилось идти по глубокому снегу. И молодые мужчины немало удивлялись тому, как одному из них удалось всего за несколько минут убежать по снежной целине так далеко. Кроме того, здесь вдали от укрытия, в качестве которого уцелевшим пассажирам служил фюзеляж разбившегося самолёта, было ужасно холодно. Все они были в лёгких костюмах, ибо в аэропорту вылета температура была плюс 20 градусов, да и в столице Чили должно было быть примерно столько же. Не удивительно, что вскоре мороз пробрал мужчин до костей.
Возле пилотской кабины они остановились. Нос самолёта глубоко зарылся в сугроб, но боковое стекло было лишь слегка припорошено снежной крошкой. Заглянув в него, мужчины увидели сильно обезображенное тело правого пилота. Лицо его напарника было мертвенно-бледным и залито кровью. Но словно почувствовав на себе взгляд, человек за штурвалом с трудом разлепил ресницы своих глаз. Его губы дрогнули. Затем он с усилием что-то сказал, но за толстыми стёклами нельзя было разобрать слов пилота. Снаружи попасть в кабину тоже было нельзя. Поэтому Рою и Чезе пришлось долго по глубокому снегу пробираться вдоль длинного ряда иллюминаторов до естественного входа в фюзеляж, образовавшегося на том месте, где когда-то был хвостовой стабилизатор самолёта.
На пороге пилотской кабины они появились вместе с Роберто Ганессо. В сторону погибшего второго лётчика они старались даже не смотреть. Ещё живой его напарник едва слышным шёпотом попросил воды. Ему принесли немного снега. Ганессо осторожно смочил окровавленные губы авиатора. Было видно, что при ударе самолёта о снежную стену тяжёлый штурвал размозжил пилоту грудь. Каждое слово давалось несчастному с огромным трудом, ибо даже обычное дыхание было пыткой для человека, чьи лёгкие были в нескольких местах пробиты сломанными рёбрами. И, тем не менее, перед смертью командир корабля спешил оправдаться перед теми, чьи жизни он не уберёг. Превозмогая боль, он пытался что-то сказать про ошибку в навигации и технические проблемы с машиной. Но видеть его мучения было невыносимо, и Роберто осторожно коснувшись плеча пилота, остановил исповедь.
– Послушайте, никто не сомневается, что вы выполнили свой долг. Мы хотим знать, как настроить рацию и связаться со спасателями.
– Частота Сантьяго 11300. Мы должны находиться примерно в 250 километрах от посадочной полосы – с долгими паузами ответил пилот. Затем он стащил со своей головы телефоны радиосвязи и протянул их Роберто.
В наушниках было абсолютно тихо – бортовая радиостанция не работала.
Между тем пилоту становилось всё хуже, и он попросил принести из соседнего отсека его сумку.
– Что там?
– Пистолет.
Роберто