В целом российское дворянство на эту роль не годилось. Оно «не имело никакого политического бытия» (10, с. 44), т.е. не обладало ни надлежащими опытом и навыками, ни должным пониманием права и закона. Потому Сперанский пришел к мысли: необходимо сверху формировать политическую аристократию из старших сыновей наиболее знатных фамилий. Органом новой элиты, повторим, намечался Государственный совет как высшее учреждение, охраняющее законы. Прежде всего, вставал вопрос практический: а где взять достаточное количество достойных людей, способных действительно стать во главе общества? Ведь о дворянстве Сперанский был невысокого мнения, а наследственную аристократию все-таки собирался рекрутировать из ее рядов? Ну, во-первых, он, скажем прямо, не без основания, надеялся, что наиболее просвещенная и социально ответственная часть дворянства сможет поставить кадры для этого элитного «сословия». Конечно, расчет был верен – дворянство переживало свой звездный час, находилось в периоде исторического «акмэ». «Я не могу без душевного унижения и помыслить, чтоб Российское государство столько было от небес оставлено, чтоб не можно было в нем найти столько просвещенных умов и столько теплых по благу общему сердец, сколько может быть нужно к составлению такого сословия», – писал Сперанский (10, с. 64). Во-вторых, он занялся реформой образования. Вспомним хотя бы о его роли в деле создания Царскосельского лицея – специального учебного заведения для дворян, которых готовили к государственной службе. (Так был ли план Сперанского «отвлеченным» и «умственным», был ли он тем, что Достоевский называл «тянуть дребедень отвлеченно-европейскую»?)
Далее к вопросу об «умственности» и «отвлеченности» плана Сперанского. Введение института наследственного членства в Государственном совете совершенно соответствовало духу эпохи. Дело в том, что 5 апреля 1797 г. в истории России, русской власти произошло событие, громадное по своему значению, по своим последствиям и по… недооцененности. В этот день Павел I издал Акт о престолонаследии. Отныне Россия превращалась из наследственной монархии по завещанию в наследственную монархию по закону. Этот Акт вносил в отечественную государственность реальные конституционные начала; он же избавлял страну от потрясений, лихорадивших ее почти весь XVIII в. Павел отменил несчастное и неудачное правило наследования престола, введенное его великим прадедом.