Россия и современный мир № 4 / 2010. Юрий Игрицкий

ХХ век «оспорил» и эту логику. Причем дважды. Ранней весной 1917 г. элиты снесли голову самодержавию. Правда, уже через несколько месяцев были разгромлены и сами. Однако в конце столетия номенклатурная революция удалась. Наиболее ловкая часть советских элит захватила властесобственность. Не скажу: страну. Она им не нужна. Объектом их завоевания стало только то, что приносит перманентное и быстрое богатство-довольство. Поначалу победители («скорохваты», как назвал их А.И. Солженицын; неплохо звучит, но неточно; эти самые «хваты» долго готовились и совершенствовали себя перед решающим броском на добычу; это был лишь по видимости блиц-криг; на самом деле внезапно открывшийся финал несколькодесятилетней войны) посчитали, что главное присвоить материальную субстанцию. Затем же – русская жизнь научила, направила – поняли, решающее здесь: власть.

      Так, что же, будем радоваться? Как-никак, но самовластие в России ограничено. И даже в рамках сверхпрезидентской Конституции 1993 г. и вертикальновластного режима В.В. Путина (Д.А. Медведев пока – во всяком случае, пока – сути этого режима не изменил; лишь усовершенствовал – увеличил срок президентства до шести лет; в наших условиях это фактически до двенадцати; думаю, эта (наверное, согласованная) новация посущественней всех иных его инноваций). Элиты обладают громадными возможностями и влиянием. Можно даже говорить о некоем возрождении феномена князебоярства17 (т.е. некоей целостности правителя и элит). – Однако радости нет. По прежнему лучшей метафорой для определения состояния отечества является галковское: «бесконечный тупик».

      Вообще, если смотреть на роль элит в русской истории не через призму их влияния, роли, способности к ограничению монопольной власти (а на Руси она всегда стремится к монополизму), а с точки зрения того, что и как они сделали для страны и людей, то следует признать: «просвещенная бюрократия», созданная М.М. Сперанским, и представители славянофильско-западнического дворянства были лучшей элитой в русской истории. Поэтому и пореформенный период (1861–1914) был лучшей нашей эпохой. И потому мы снова и основательно возвращаемся к Михаилу Михайловичу Сперанскому. Он, его теория, его дела вновь актуальны. – Мы нуждаемся в новой «просвещенной бюрократии» и ее союзе с ответственными либерально-консервативно-социалистическими силами общества. Весь вопрос в том: сумеем ли мы вырастить такую бюрократию и насколько сильны и креативны такие силы в обществе. Пока мой ответ скорее отрицательный. Увы…

Литература

      1. Александров А. Памяти К.Н. Леонтьева. – Сергиев Посад: Тип. Св. Тр. Сергиевой лавры, 1915. – С. 95.

      2. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. – Ростов-на-Дону, 1995. – С. 41.

      3. Ключевский В.О. Сочинения. – М., 1957. – Т. 3. – С. 39.

      4. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. – М.: Политиздат, 19… – Т. 26. – С. 218.

      5. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства. (XVIII – начало XIX века). – СПб.: Искусство, 1994. – С. 18.

      6. Малиа