«Да исполнятся горячие мои пожелания видеть народ мой счастливым и передать сыну моему в наследие государство крепкое, благоустроенное и просвещенное».
Должно быть, Витте усмехнулся, когда услышал эти слова о наследнике. Старый министр все понял. Николай объявил непонимающему русскому парламенту, что наследник получит то, что ему принадлежит… А это значит – старое самодержавие, без конституции. Другими словами, Николай сказал Думе, что он разгонит эту Думу.
Потом был царский прием первых русских парламентариев: в черных фраках, похожие на галок, они толпились среди сверкающих мундиров царской свиты.
Витте предвидел неминуемый конфликт царя с Думой. И верил, что, как всегда, в минуту бедствия Ники бросится к нему.
Он насмешливо записал: «Вошло в сознание общества, что несмотря на мои натянутые отношения к Его Величеству… несмотря на мою полную опалу, как только положение делается критическим – сейчас начинают говорить обо мне». И приписал сурово: «Но забывают одно: всему есть полный конец».
Это была вещая фраза: уже появилась на горизонте новая мощная фигура.
Столыпин был полной противоположностью Витте. Из старого дворянского рода, «свой». Он считался либералом, но это был либерал-помещик. Столыпин знал и любил мужика, как и положено истинному помещику. И видел в мужике будущее страны. Оттого он сразу пришелся по душе царю. Столыпин мог понять его давнюю мечту – «народ и царь».
Была разогнана первая Дума, избрана вторая, но, к своему изумлению, Николай увидел, что ничего не изменилось. Самые спокойные люди, как только выходили на трибуну, немедленно становились бунтовщиками. Речи на думской трибуне будто вызывали в них опьянение.
К примеру – Александр Иванович Гучков, почтенный человек – действительный статский советник, гласный петроградской городской Думы. Столыпин предлагал ему быть министром, но он отказался. В новой Думе Гучков поносил разом всех великих князей…
Покушения продолжались: застрелен усмиритель Москвы генерал Мин…
Взорвали бомбу на Аптекарском Острове – на даче Столыпина. Была суббота, приемный день премьера, его ожидало множество посетителей в комнатах нижнего этажа. Во втором этаже дачи были жилые комнаты, там играли дети Столыпина – дочь и сын.
Трое офицеров вошли в дом. Охранник тотчас заметил какой-то дефект в их военной форме и попытался задержать их. Тогда с криком: «Да здравствует революция!» – один из них бросил бомбу. Все, кто был в комнате, и сами террористы погибли. Сила взрыва была такова, что деревья на набережной Невы вырвало с корнем. Сам Столыпин был опрокинут на пол взрывной волной, но совершенно не пострадал. Под обломками разрушенного дома копошились раненые люди, валялись куски человеческих тел… Там обнаружили раненую дочь Столыпина. Своего четырехлетнего сына