– Элен, – сказал я.
Он не ответил мне. Но я уже знал, что не ошибся.
Я встретил Элен.
Элен…
Ну да, теперь мне придется все-таки рассказывать про Элен. Хочу я этого или не хочу, но мне придется рассказать про Элен.
Это случилось в тот день, когда…
Нет, так слишком банально.
Это произошло в день конца света, когда люди окончательно убедились в том, что их мир доживает последние дни…
И не так.
Тогда как же… думай, думай, говорил я себе, на то тебе и голова, чтобы думать, то есть, нет у тебя уже никакой головы, а все равно – думай.
Вспоминай.
Собственно, я начал вспоминать Элен еще когда пришел в старый наш мир (домой), еще когда бродил по мертвой пустыне, поднимался на холмы, гулял по берегам замерзших океанов, пытался найти места, где раньше были города – не мог.
Тогда я вспомнил, как шел по земле последний раз, и уже знал, что иду по земле последний раз, что этим же вечером меня на земле не будет. Это не значит, что я умру, вовсе нет, как раз наоборот – умрут те, которые останутся на планете.
Я это знал.
Собственно, это знали все, но никто не верил, читали газетные заголовки, посмеивались, кредитов нахватать надо, и побольше, все равно потом не отдавать. Снимали какие-то фильмы-однодневки, печатали какие-то книги-однодневки, отшельники уходили в леса, прятались в старых шахтах, на обложках глянцевых журналов печатали фотографии очередных звезд, купивших очередной бункер или очередной билет на очередной ковчег.
Для тех, кто не знает, что такое ковчег, придется провести экскурс в историю. Легенды говорят, что в стародавние времена жил некий праведный человек по имени Ной…
…впрочем, кто хочет, может и сам провести экскурс в историю. Скажу только, что мой отец упорно верил слухам. Он вообще всему верил, и когда к нему на улице подходили люди в белых одеждах и предлагали купить пропуск в загробную жизнь, мой отец не задумываясь отдавал всю зарплату, и даже залезал в долг. До сих пор вспоминаю наше обиталище в многоярусной человечьей колонии, солнце, ползущее по половицам, звенящий крик матери:
– Ребенка на что кормить будешь?
– Да как ты не понимаешь, вечная жизнь же!
– Да нам бы хоть в этой жизни ноги не протянуть! Блин, говорили мне, на кой черт за него идешь…
Отец улыбался, подмигивал мне, потом сажал меня на колени, или поднимал над головой, а я расставлял руки, будто лечу, и отец говорил – в космос, пацан, полетишь…
– Полецу…
– У нас и билет есть, верно, Мирка?
– Е-е-еть…
Тогда я еще плохо мог говорить, говорил – е-е-еть.
– На другую планету полетим, шух-шух-шух…
– Ш-шух-х…
– А там чудища в лесу, а-р-р-р…
Отец делал вид, что он чудище, кидался на меня, я отбивался подушкой, мы возились на диване…
Мирка – это я.
А полное имя – Остромир.
Когда мне в то утро