В конце 1916 года у моей двоюродной сестры Аси Сухомлиной-Филипченко родился сын Степан67. Это был ее второй ребенок: первый умер трех лет от менингита. После рождения Степы у Аси открылся сильный процесс в легких, и мама поехала к ней в деревню Монтекозаро, в провинцию Марке, где ее муж Александр Александрович был местным врачом, обслуживавшим несколько деревень. Мама ухаживала за Асей и ребенком и пробыла с ними больше месяца. Перед прощанием Ал. Ал. стал просить маму “уступить” им на время няню, чтобы она помогла выходить хрупкого мальчика. И мама ему обещала.
Вернувшись домой, она со всей своей горячностью умоляла няню переехать в дом Филипченко и этим спасти больную Асю и ее маленького сына. Няня согласилась и с очень тяжелым чувством покинула наш дом. Навсегда. Я помню, как Виктя при обсуждении этого решения в небольшом мамином кабинете ходил по комнате взад и вперед, как всегда, когда он был озабочен. Он не соглашался с мамой и доказывал ей, что нельзя отпускать няню, ставшую родной в нашей семье. “Няня уже не молодой человек, привязана к нам и детям – как может она уехать и начать новую жизнь, рискуя так же привязаться к новорожденному и тем раздвоить свою жизнь?”
Мы с Наташей в душе соглашались с ним, и у нас было какое-то предчувствие глухой непоправимости этой разлуки с няней. Но нас воспитывали в духе альтруизма, и мне казалось, что нельзя не помочь Асе, и это заглушало непосредственный голос совести. Даша, всегда жертвовавшая собой, тоже не оценила жестокости такой просьбы.
Характерной чертой мамы был неисправимый оптимизм. Богато одаренная природой и судьбой, она считала эти дары естественными и щедро расточала их. Она не умела хранить и беречь. Ей казалось, что можно отдать все и неистощимая судьба одарит ее новыми и новыми сокровищами. Она не жалела уходящего времени, как будто ей предстояло жить сотни лет, а завтрашний день должен быть еще ярче и прекраснее, чем сегодняшний. У нее было большое литературное дарование, но она всегда думала, что успеет сесть за письменный стол позже, потом. А сейчас нужно жить как можно полнее, радоваться солнцу, наслаждаться природой, окружать себя людьми и помогать всем.
От щедрости она согласилась на отъезд няни, не думая, что она жертвует не своим сердцем, а сердцем другого человека.
А няня была одним из драгоценнейших даров, полученных нами в жизни.
Няня уехала. В доме стало грустно, хотя по-прежнему приезжали друзья и подолгу гостили у нас. У нас поселился Вася Сухомлин со своей молодой женой Ниной Артыновой. Постоянное пристанище в нашем доме нашла жена арестованного в России эсера, М.Н. Андреева (по паспорту Верзилова), с сыном Севой возраста Ади, ставшим постоянным товарищем ее игр и занятий. В начале войны у нас жил Прош Перчевич Прошьян68, добрый и принципиальный человек, сын известного армянского писателя. Он всецело разделял взгляды Писарева на искусство, и мы с Наташей вели с ним бесконечные споры.