какие-то вопросы, возможно и на них мы сможем найти ответы». Ты задал мне вопрос: «Что такое Бог в семи гласных?». Я ответила: «Бог в семи гласных – это семь нот, семь нот в разных тональностях». Затем было ещё много вопросов и ответов. И в какой-то момент мы решили, что мне будет лучше не помнить какую-то информацию, и ты можешь сделать так, что я буду вспоминать детали нашего разговора именно тогда, когда нужно. И ты сам приведёшь меня туда, куда мы договоримся. И тогда, когда мы договоримся. И единственное, что я добавила, было то, что ты сейчас уйдёшь и, если через пару минут ты вернёшься за зарядкой для телефона, значит всё у нас получилось так, как было задумано. Для меня прошло действительно пару минут, и ты зашёл за зарядкой. Но для тебя в том времени, я не знаю сколько времени прошло. К этому моменту из моей памяти стёрся наш разговор, но чётко и отчётливо помнилось, если ты вернёшься, значит – всё срослось. Ты взял зарядку и ушёл. Я уснула. Утром в наш номер позвонил Алмаз и сообщил, что машина до аэропорта ожидает меня возле гостиницы, при этом добавил: «Если хочешь, я сам тебя отвезу». Я ответила, что вполне подходит машина, которая уже ожидает меня. Я чувствовала себя очень слабо, грустно мне было, но нашла в себе силы собраться и доехать до аэропорта. Самолёт доставил меня в Москву. Я зашла домой и прямиком прошла к кровати. Я не могла вымолвить ни слова. Тело моё было очень уставшим, и я рухнула на кровать. Уснула. В голове вертелись слова: «Не думай об этом». Я понимала и чувствовала, что часть моих воспоминаний о нашей встрече и о нашем разговоре странным образом как будто заблокировалась. И единственное, что я помнила наверняка, это твои губы, руки и походку, которой ты уходил. Частично в памяти всплывали слова и моменты, точнее фрагменты нашего разговора. Но такие незначительные и хаотичные, что я не могла понять, что же со мной происходит. Тогда я не помнила о том, что мы создали и усовершенствовали мировой компьютер. И что «Зверь» – это именно мировой компьютер так называют. Но об этом я напишу чуть позже. А сейчас постараюсь быть последовательной и записывать события так, как они происходят со мной.
Итак, день, следующий за тем днём, как я прилетела из Грузии. Это, наверное, где-то 30 апреля 2014 года. Я в Москве, по-прежнему не понимаю, что же делать дальше. Но мы, оказывается, в тот вечер вместе уже распланировали нашу жизнь и то, какие события в ней произойдут. Но я забыла о том, что всё запланировано. И провал в моей памяти – тоже запланированная часть сценария нашей жизни, сценария, который мы написали вместе. Около недели после нашей встречи я почувствовала такую грусть от расставания с тобой, что даже кушать не могла. Состояние моего здоровья уже беспокоило мою сестру. Но я не могла рассказать ей всю историю, потому что, во-первых, большую часть сама не помнила, а, во-вторых, мы с тобой договорились сохранить наш диалог в секрете. Через несколько дней в Москву снова приехал Русик. В памяти вертелись твои слова о Русике, о том, что он лучший. А вот в чём он лучший, я не могла точно вспомнить. Но то, что этот человек от тебя, я помнила
