Например, на мое предложение, что меня любят все, не только мама и папа, а даже прислуга (а я в этом была искренне уверена!), он с задумчивой ухмылкой выдавал:
– Ну-ну, любовь зла, полюбишь и козла! Хотя, ты просто козочка!
Из его слов следовало, что я даже до этого непарнокопытного мужского пола не дотягиваю.
Или если я начинала разглагольствовать на какую-то тему, чтобы по совету мамы наладить с ним мирное сосуществование, он широко зевал и лениво отвечал:
– Это просто набор слов или мне нужно в него вдумываться и искать смысл?
Еще он мне подкидывал различную живность. И если парочку тараканов я, скрипя зубами, стерпела, на ящерицу лишь истерично взвизгнула, а та благополучно успела убежать, то выводок крысят, завернутый в тряпочку вместе с мамой-крысой, окончательно убил мое терпение. Крысята были абсолютно голыми, без малейшего намека на шерстку, с длинными противным хвостами и также противно пищали. А мамаша глядела на меня злобными красными глазами и попыталась укусить. То, что у белых крыс глаза бывают красными, я тогда не знала, и посчитала, что мне подкинули настоящую нежить. В итоге со слезами побежала к маме и попросила:
– Мамочка, убей, пожалуйста, этого противного Геру!
– Убить? – брови мамы от удивления влетели вверх. – Уголек, ты это про что говоришь?
Смешное прозвище мне дали с самого рождения. Мама утверждала, что кода я сержусь, из моих черных глаз искры летят. Но сколько бы я не смотрела в зеркало, пытаясь их увидеть, у меня так и не получилось.
Обида, копившаяся во мне с начала учебы, пробила брешь в самообладании, и я развела потоки слез на мамином плече, рассказывая о всех своих бедах и горестях.
Мама ласково улыбнулась, погладила меня по волосам и усадила рядом с собой со словами:
– Убить можно всегда. Только ты должна понять, что это то, что уже нельзя повернуть вспять. Ты заберешь жизнь у Геры. А ведь у него есть мама и папа, которые его любят. У него есть мечты о будущем. Возможно, он мечтает стать целителем или великим магом. И этого ничего не будет, потому что одна маленькая и вредная девочка на него обиделась.
– Я не вредная! – насупилась в ответ. – А почему папа назначает смертные казни? У преступников мамы с папой нет?
Мой детский наивный мозг тогда еще был не в состоянии нарисовать адекватную картину мироустройства.
– Понимаешь, Уголек, убийство можно оправдать лишь в одном случае, когда этот человек угрожает смертью другим. Преступники отнимают ее у других людей, поэтому и получают столь сурово наказание, – с этими словами она взяла меня за руки и заглянула в глаза, – а чем угрожает тебе Гера? Маленькие крысята хотят твоей смерти или паучки, которые сами тебя бояться?
– Не паучки, а тараканы, – насупилась я, вместо поддержки, получив отповедь. Но через секунду поняла, что мама, в общем-то, права. Если одним прекрасным утром моего соседа по парте не окажется рядом, я, пожалуй,