Охота на лис. Гвендолен Артерберк

впрочем, подобное уже случалось и в древнем двадцатом веке.

      Киборгизация и развитие медицинских имплантатов середины века показала, что допинг – это были ещё цветочки. Теперь вместо анализов крови спортсмены были вынуждены проходить полную нанотомографию по несколько раз за Олимпиаду. И всё равно новости пестрели историями о том, как очередной чип-усилитель силы помог недобросовестному спортсмену побить мировой рекорд.

      Но финальный удар принципам справедливого спортивного соревнования нанесла генетика. Если допинг в крови можно обнаружить анализом, если спортсмена-киборга можно выявить рентгеновским излучением, то как найти в организме искусственное изменение генома? Всегда можно сослаться на то, что это была естественная мутация, просто вот такая удачная, что кровь теперь переносит больше кислорода. А кто на самом деле стоит за этой мутацией – папа и мама или доктор с искусственной ДНК – разобраться было практически невозможно.

      Начали было создаваться банки запрещённых генов, по аналогии с каталогами допинг-препаратов. Но и это не привело к успеху, когда разразился скандал с бегуном из Кении. Его отстранили за наличие в ДНК редкой цепочки азотистых оснований, которая попала в банк данных как запрещённая. Впоследствии было достоверно установлено, что этот ген присутствует и у родителей атлета, и у более отдалённых его предков, и таким образом, является вполне естественным по своему происхождению. Опять на флаг были подняты мотивы расовой дискриминации и равенства наций. А под этот шумок первые места на пьедесталах всё чаще стали занимать люди, над геномом которых работали лучшие специалисты по ДНК-коррекции.