Их стон, общий на двоих, пролетел над волнами, резонируя с водой.
Анна отстранилась. Её грудь вздымалась и опадала, как волна прибоя. Женщина поймала затуманенный взгляд Мурата.
– Не здесь, – только и смогла прошептать она.
– Пойдём в сад, – ответил Мурат, тщетно пытаясь призвать мысли к порядку.
– За твоим домом? Нас там заметят!
– Все уже легли спать. Пока дойдём, заснут окончательно.
– Хорошо, Мураджим, как скажешь.
Мурат вздрогнул от уменьшительного обращения, так естественно прозвучавшего из уст Анны. Схватил женщину за руку и потянул из воды на берег.
Хихикая, как подростки, испытавшие первую сладость чувственных ласк, Анна и Мурат торопливо натянули одежду и почти побежали по каменным улочкам сонного ночного Трапезунда. Прерывали бег в закоулках, куда не падал призрачный свет полной серебристой луны, целовались страстно, с трудом заставляя себя расцепить губы и руки, чтобы бежать дальше, чтобы сполна насладиться внезапно открывшейся им радостью жизни и чистой страсти, обрести друг друга в освещающей свежести темного сада, пахнущего влажной землей и ароматами ночных цветов.
Мурат провёл Анну со стороны двора, сразу в цветущий сад, начинающийся за домом с доходными комнатами на втором этаже, где жили и они с матерью. Единственный балкон выходил как раз на эту сторону, но Мурат был уверен, что все – его мать и постояльцы – уже спят в столь поздний час.
В саду Анну словно подменили. Её глаза сверкали в темноте, как у дикой кошки. Она вздыхала, когда Мурат пытался поцеловать её в губы, отворачивалась, и его поцелуи скользили по щеке и шее; отнимала руки, отступала, словно убегая, как пойманная котом птица, которая всё ещё надеется улететь. Но блуждающая улыбка и учащенное дыхание поощряли любовные попытки Мурата, распаляя страсть всё больше.
Отступая-догоняя, словно играя, любовники оказались почти под самым балконом, и вдруг Анна замерла. Мурат воспользовался остановкой, схватил женщину в объятия, и они оба неловко рухнули на траву. Анна рассмеялась и тут же крепко зажала себе рот рукой, затем убрала её и прошептала:
– А что, если нас услышит твоя мать?
Мурат нехотя отвлёкся от груди Анны и приподнял голову:
– Она спит.
– А если нет? Если увидит? Уверена, решит, что я женщина с дурной репутацией. Вряд ли она желала бы своему сыну такую подругу.
– Сын давно вырос и сам решает, какая женщина ему нужна.
– И какая же?
– Такая, как ты.
– Бездомная одинокая мать без мужа, бегущая из собственной страны в неизвестность?
– Загадочная, пылкая, страстная…
– Поющая на площади?
– И