– Но тюремный офис? Разве то, что меня нашли в тюремном кабинете, ничего не значит?
– Возможно, но тюремные власти сообщают, что все их люди учтены: выжившие, убитые, раненые – никто не пропал без вести. А что, ты помнишь, как работал в тюрьме?
– Нет, – сказал Роудс, – я ничего не помню.
– Расслабься! Пожалуйста, расслабься. Кто-нибудь тебя узнает. Кто-то сможет вызвать твое воспоминание. Расслабься, если хочешь....
– На мне не было никаких опознавательных знаков?
– Нет, никаких. Твоя одежда сгорела дотла. Ты был не только голым, но и полностью ободранным, – сказал Котис, сияя. – Замечательное лекарство. Замечательное. На Арктуре, когда я вернусь, я удивлю медиков. Здесь, на Кедаки, к сожалению, нет такой организованной профессии. Ну, а теперь о твоей новой коже....
– А как насчет отпечатков пальцев? – настаивал Роудс. – Моя личность может быть не важна для вас, доктор. Но для меня это важно.
– Я понимаю, я понимаю. Я не хотел быть таким черствым. Но подумай. У тебя нет отпечатков пальцев. Пройдет некоторое время, прежде чем завитки восстановятся на твоей новой коже. Сразу после операции, перед тем как тебя перевязали, мы взяли образец твоей сетчатки, но ни в Центре идентификации Джанкшен-Сити, ни в местной полиции нет никаких записей. Нет абсолютно никакого способа опознать тебя, кроме как с помощью твоей собственной памяти или усилий твоих друзей и родственников кедаки найти тебя. Я уверен, что со временем все наладится. А пока, – сказал Котис, улыбаясь, – если ты готов, мы можем снять повязки с твоего лица. Завтра, с остальной части твоего тела. Если есть какие-то недостатки, не волнуйся. В конце концов, искусственная кожа, которую мы тебе дали, слезет, когда нарастет твоя старая кожа. Я имею в виду буквально. Например, если мы по незнанию упустили из виду родинку или пятно, они появятся снова по прошествии шести или семи месяцев. Твои отпечатки пальцев тоже, как я уже говорил, восстановятся. Если мы сделали твою пигментацию слишком светлой или слишком темной, твой истинный цвет также проявится через несколько месяцев.... Ну что ж, ты готов? Готов к первому взгляду на себя? Знаешь, это может помочь. Это может что-нибудь спровоцировать! – с энтузиазмом воскликнул Котис.
Еще во время разговора он начал снимать повязки с лица Роудса.
– В комнате будет темно, – сказал он. – Постепенно мы будем увеличивать свет. Твои глаза долгое время были во тьме.
– Мои глаза… – сказал Роудс с внезапным страхом.
– Ты беспокоишься о них? Не нужно. Их обследовали, когда брали образец сетчатки. Чудесным образом, так же чудесно, как и то, что ты жив, с твоими глазами все в порядке. Итак, вот мы и закончили! Видишь – ммммм, нет, ты еще не видишь. Здесь темно. Вот, еще немного света.