Легкими шагами. Елена Чутская

и вместо ее успехов заговорил об успехах Сережи. Отец показался ей чужим и сильно постаревшим. Раньше они могли разговаривать молча, хорошо понимали друг друга, и минуты тишины ценили больше, чем нескончаемое пустозвонство. После суматошного лета они снова вернулись к бессловесному диалогу, и дождь за окном аккомпанировал странному дуэту. Одно осталось неизменным – улыбка Арлекина, как подтверждение того счастливого отпуска, когда Лиза владела отцом безраздельно…

      Осенью в детском саду произошли перемены, малоприятные, но закономерные. К танцам, рисованию, хоровому пению и счастливому ничегонеделанию добавилась дошкольная подготовка. Детей посадили за столы как за парты, раздали тетрадки с карандашами, на белой стене, где раньше висел плакат с неунывающим Незнайкой и его верным другом Гунькой, появилась азбука. Дети приуныли, причем все без исключения. Маха, так та и вовсе, на грудь уронила голову, руками обхватила налитые, загорелые плечи и заревела по-бабьи – с неподдельным горем. Еще две девочки присоединились к ее плачу тихими всхлипываниями, но смятение охватило всех. Одна Лиза знала буквы, но ее по понятным причинам не спрашивали. Вернувшись в садик, она продолжала хранить молчание.