На пороге хаты стояла, уперев крепкие руки в бока, дородная бабища лет сорока, критически оглядывала Сашку с ног до головы, осуждающе покачивала своей неприветливой головой.
– Проспишь ты, девонька, все свое счастье! – вошла Настасья Петровна, поставила сумочку на тумбу. – Время нам скоро на помост выходить, а ты еще и не умыта, и не чесана! Посмотришь на тебя, ну, страхолюдина одна, губы от взгляда на тебя кислинкой сводит, как от неспелого и зеленого лимона…
Изловчившись, бабища подхватила Сашку, легко ее приподняла, опустила на свое колено, переломила ее надвое.
– Ой! – пискнула девушка, когда ее штанишки слетели с ее попочки, хлесткая ладонь гостьи прошлась по ее ягодице.
На одном ударе Настасья не остановилась, шлепнула женщина по оттопыренной девичьей заднице еще разок-другой.
– За что же вы меня так? – почувствовала Сашенька, как на ее глазках вмиг навернулись обиженные слезинки.
– Чтоб дурь твою из головы выбить, чтоб мысли дурные изгнать, – вещала Петровна иерихонской трубой. – Чтоб беды все от тебя отогнать, чтоб в новую жизнь с одним лишь хорошим! Чтобы жилось тебе счастливо и о плохом тебе не думалось!
Отпущенная на волю, Саша с пылающим от стыда лицом уставилась на странную бабищу, всем своим видом напоминающую медведицу из детской сказочки про трех медведей.
– Я ни о чем не думаю… – призналась она, ибо с приходом странной женщины все ее мысли одна за другой разлетелись, в голове остались лишь пустота и звенящий и всепоглощающий вакуум.
– Что, девонька, встала каменным истуканом? – сдвинула гостья брови для пущего страха, шумно пристукнула ножкой. – Марш под душ! Смоем мы с тебя все прошлые грехи! В новую жизнь с чистым телом и только одними чистыми помыслами!
Не посмев и ослушаться, Сашенька скинула с себя ночную пижаму, забралась в душевую кабинку, включила воду.
Петровна стояла за ее спиной, откровенно любовалась точеной Сашиной фигуркой. Чтобы букой не молчать, бабища поведала:
– Раньше существовал древний обряд. Невесту перед венчанием обмывали в огромном чане. Собиралась вся домашняя челядь, и все по очереди лили на невесту воду из ковша…
Сашенька живо представила себе, как дворовые девки, окружив невесту, со всех сторон поливают на нее воду…
– Дай, сама тебя потру! – взяла Настасья в руку мочалку. – От тебя самой, девонька, сегодня нет никакого прока! Руки у тебя, девка, кленовым листом дрожат, и все из них валом валится! Спинку-то свою чуток, девонька, пригни…
– Ой! – пискнула тоненько Саша, когда по ее спине прошлось жесткое мочало, соскребая с нее всю грязь и снимая весь верхний и отживший свое кожный покров.
– Терпи, девонька! Иисус терпел и нам всем велел! Ты еще мне потом спасибо за все скажешь…
Делая вид, что она занята своей работой, Настасья Петровна