– А что мы там будем делать? – спросила Лейла, впервые за всё время подав голос.
Её голова всё это время лежала на моём плече. В руках она сжимала платочек, который периодически прикладывала к своим ресницам. Тётя Амиран подошла к Лейле и взяла её за острый подбородок, чтобы внимательно посмотреть в её чёрные глаза.
– Вы будете работать.
– Работать?
Личико Лейлы выразило неподдельное удивление.
– Ну, да. Ведь вы же хотите вырасти, стать хорошими хозяйками и выйти замуж?
Я видела, как моя младшая сестра закивала.
– Да, тётя Амиран, хотим.
– Прекрасно. И к тому же, вы недаром будете есть мой хлеб. Итак, а теперь потихоньку собирайтесь, дорогие мои.
– А Секхет и Сулейма поедут с нами? – спросила я.
– Хорошо, пусть едут. Лишние слуги в доме никогда не помешают, хотя с ними всегда много хлопот.
….Мулла сделал соответствующие обряды, обратившись к пророку Мухаммеду. Я видела, как он был занят своим делом, что-то бормоча; я видела также бледное мамино лицо с синими кругами под глазами.
Она умерла от горя, которое было слишком большим для её хрупкого сердца.
После похорон я поднялась в свою комнату, чтобы собрать вещи. Когда я убедилась, что вокруг меня никого не было, то открыла свою шкатулку с разными безделушками. Я взяла большой алмаз, подаренный мне отцом накануне своей поездки в Китай. У него были холодные грани и гладкая поверхность.
Я спрятала свой алмаз во внутренний карман своей нижней юбки, где, как мне казалось, самое надёжное место, чтобы его там никто не нашёл и не обнаружил. В этот момент послышался зов тёти Амиран:
– Марджина! Марджина! – послышался голос тёти.
– Слушаюсь, тётушка. Сейчас иду.
– Помоги собраться Лейле. Исмаил уже собрал экипаж и ждёт нас.
– Хорошо, тётушка Амиран! – ответила я, наспех упаковывая свои узлы с вещами и пожитками.
Когда я и Лейла покинули дом, экипаж дяди Исмаила стоял уже возле самого нашего крыльца. Он был до верху наполнен нашими вещами и пожитками. Сверху прямо на узлы сели Секхет и Сулейма, а также тётя Амиран между ними.
Вдруг я заметила, как мимо нас прошла странная процессия, состоявшая из двух здоровенных рабов-парней, нёсших на своих сильных плечах паланкин.
В паланкине сидела, скорее всего, женщина, я поняла это по изысканному убранству и украшений на паланкине.
Я внимательно вгляделась в паланкин, пытаясь рассмотреть ту, которая сидела внутри.
Но я могла видеть её изящную руку, украшенную драгоценными браслетами с камнями. Я заметила, как тётя Амиран с укоризной посмотрела на меня.
– Марджина, – услышала я голос тёти, – не пристало порядочной девушке из уважаемого семейства смотреть на такое. Отвернись!
– Но что случилось, тётушка Амиран? – спросила я, сильно удивившись.
Я