Радость блаженства. Дара Преображенская

ночь выдался сильный дождь после долгой засухи. Я уснула прямо на ступеньках трона Великого Ханумана. Мне приснился сон, в котором сам Хануман обратился ко мне. Он сказал: «Иди к людям, ведь они нуждаются в тебе, в твоей мудрости и твоём видении жизни. Подари им частицу своей мудрости». Когда я проснулась, был уже день, и ярко светило Солнце. Я сразу же вспомнила о своём сне, но не могла понять, что значили слова Ханумана. Мне очень захотелось есть, поэтому я пошла в город. Там было много лавок, где торговцы продавали хлеб, молоко, фрукты, сладости. Но кто обратит внимание на бездомную обезображенную девушку, у которой не было ни одного пайса, ни одной рупии? Люди казались такими злыми, такими озабоченными своими проблемами и жаждой наживы. Я подумала, если бы они были мудрыми, если бы они жили в гармонии с природой, то мир был бы намного счастливее, чем он предстал передо мной. И тогда я поняла смысл наставления Ханумана.

      – И Вам удалось построить такой большой ашрам? – спросила я.

      – Да, конечно, ведь моего отца помнили в парламенте. Меня поддержали его друзья, к тому же у моего отца была солидная сумма в банке.

      – А госпожа Дурга?

      – О, хвала всем богам Индии, она – добродетельная женщина. Она пожелала во всём следовать за мной, так как у неё, как и у меня не осталось никого в этом мире.

      Рани Шанти вновь замолчала. В отблесках единственной лампады я видела, как она взяла лежавший на блюдце медный колокольчик и позвонила в него.

      Вскоре дверь в тёмную комнату открылась, и на пороге появилась незнакомая мне женщина.

      – Джоти, проводи девочек к ужину и позаботься о том, чтобы их сытно накормили, – произнесла рани Шанти.

      – Слушаюсь, госпожа.

      Вошедшая поклонилась, а я заметила в этот момент, что рани подмигнула нам.

      – Надеюсь, тайна о старом храме останется между нами, – сказала она.

      Мы улыбнулись ей в ответ, ведь в её взгляде было столько тепла и доброты.

      – Да, госпожа.

      Когда Анджана со служанкой вышли, настоятельница взяла меня за руку и подвела к себе. Я заметила, как блеснули жемчужные бусы на её шее. У неё была красивая длинная шея, как у самой богини Радхарани. Её глаза были такими же красивыми живыми и искренними, как лотосоподобные очи матушки Яшоды.

      – Тебя ведь зовут Шачи? – произнесла настоятельница, – Шачидеви Бхатти?

      – Да, госпожа.

      – Я помню твою сестру Шивани, которая училась здесь. Добрая и трудолюбивая девушка.

      Мне стало стыдно, потому что когда обычно говорили о достоинствах Шивани, подразумевали мои недостатки – дерзость и крутой нрав. Однако, посмотрев в добрые глаза рани Шанти, я поняла, что мои предположения ошибочны.

      – Твоя няня, уважаемая Гарба, говорила, что ты любишь рисовать. Это так, Шачи-деви?

      – Да, когда Шивани выходила замуж, я рисовала свадебные узоры на её теле.

      Рани улыбнулась:

      – Надеюсь, твоя сестра будет счастлива. Идём со мной, я хочу тебе кое-что показать.

      Рани