Жизнь реального Джакомо Джованни Казановы (1725–1798) не исчерпывается любовными приключениями. Появившийся на свет в семье артистов, получивший неплохое по тем временам образование, наделенный от природы разнообразными талантами, он, как губка, впитывал все: какие-то знания он приобрел в семинарии, выучив, например, латынь и овладев основами теологии, затем приобщился к юриспруденции и даже получил степень доктора права, потом проявлял интерес к медицине, математике, астрономии, экономике, языкознанию и многим пригодившимся ему в жизни вещам. Незаурядный любовник и ловкий соблазнитель, Казанова, естественно, больше всего на свете любил женщин. Это общеизвестно и давно стало притчей во языцех. А вот о еще одной, почти столь же сильной его любви к книгам и к библиотекам мало кто знает. Между тем в каком бы городе наш знаменитый искатель приключений ни появлялся, он первым делом шел в библиотеку. При том, возводя обе отличавшие его страсти к любознательности, он для оправдания своего любовного гурманства или, точнее, своей амурной всеядности прибегал к сугубо библиофильским сравнениям и метафорам. «Женщина – точно книга: дурна ли она иль хороша, она должна начинать нравиться с титульного листа; если он неинтересен, то не вызывает желания читать саму книгу, желание же это равно по силе вызванному им интересу. Титульный лист женщины так же строится сверху вниз, как у книги, и интерес к ее ногам, который проявляют столько мужчин, созданных наподобие меня, сродни интересу образованного человека к сведениям о месте издания книги. Большинство мужчин не обращают внимания на красивые ножки женщины, а большинству читателей нет дела до издательства. Следовательно, женщины правы, столь заботясь о своем лице и об одежде, ибо именно так они могут вызвать любопытство их прочитать у тех, кого природа при появлении на свет не провозгласила достойными родиться слепыми. И так же, как те, кто прочел много книг, горят любопытством прочесть новые, пусть даже дурные, бывает, что мужчина, любивший много красивейших женщин, проявляет наконец любопытство к дурнушкам, когда они становятся ему внове. Он видит накрашенную женщину. Краска бросается в глаза; но это его не отталкивает. Его страсть, обратившаяся в порок, подсказывает ему аргумент в пользу ложного титульного листа. Возможно, говорит он себе, что эта книга не так уж плоха…» Так что, наверное, судьба не случайно устроила все так, чтобы на склоне лет он получил место при библиотеке. В его ведении находилось книжное собрание в количестве около 40 тысяч томов, принадлежавшее графу Вальдштейну, замок которого находился на территории современной Чехии. Однако работа оказалась необременительной, досуга было много, и, чтобы заполнить его, а также чтобы вновь хотя бы мысленно пережить приятные мгновения оставшейся в прошлом бурной жизни, Казанова принялся за написание мемуаров.
Когда мемуары знаменитого венецианца были изданы, в 20-е годы XIX века, сначала на немецком, затем на французском языках, они сразу привлекли к себе внимание любознательной публики. Ими зачитывались во всей Европе, в том числе и в России, как нынче зачитываются детективами. У нас их читали тоже на французском и немецком языках. Лишь во второй половине XIX века стали появляться переводы некоторых фрагментов «Истории моей жизни» на русский язык. В 1861 году Ф. М. Достоевский опубликовал в своем журнале «Время» довольно большой отрывок книги «Заключение и чудесное бегство Жака Казановы из венецианских тюрем». Публикации было предпослано редакционное вступление, где Казанову называли одной из самых значительных личностей своего века. А в 1887 году в продаже появился однотомник, сокращенный перевод мемуаров Казановы, подготовленный В. В. Чуйко.
Первое академическое издание сочинений Джакомо Казановы в переводе на русский язык было предпринято только в конце 20-х годов ХХ века. Перевод с французского был тогда осуществлен замечательными переводчиками и литературоведами М. А. Петровским, С. В. Шервинским, Б. И. Ярхо и Г. И. Ярхо. Эта работа, к сожалению, так и не была завершена: после выхода в 1927 году первого тома из планировавшихся десяти публикация была запрещена цензурой. В библиотеках Советского Союза эта книга сразу же была отправлена в так называемый спецхран. Недавно, в 1993 году, эти «Мемуары Казановы, венецианца» возродило к жизни издательство «Книга». Несмотря на то обстоятельство, что перевод тогда осуществлялся по теперь уже давно устаревшему изданию XIX века мемуаров в обработке Жана Лафорга, несмотря на те довольно тяжелые условия, в которых находились переводчики,