После произнесения клятвы с кучей жутких условий, вокруг ректора на несколько мгновений засветился голубовато-золотистый кокон, по которому пробежали серебристые сполохи. Вот и всё, мир принял клятву.
И когда мы уже уходили, буквально вдогонку ректор озвучил вопрос:
– Скажите, Флин, вашим педагогам, наверное, трудно с вами пришлось?
– Гораздо труднее, чем вы можете себе представить, господин Сайтон.
Вместо того, чтобы пройти к портальной площадке и вернуться домой, Флин уверенно потянул меня в ближайшую таверну. Может, и правильно сделал. Обед мы благополучно пропустили, а дома мне покоя не будет, а нервы и так на пределе. И не только у меня, судя по замкнутости брата. Да и с Димкой надо поговорить, поблагодарить за кулон. Я мысленно ворчала на Флина, пеняя ему за то, что он в очередной раз манипулирует моим настроением. Ещё пару часов назад я была готова вцепиться в волосы этому бесцеремонному Фаусту, а сейчас планировала свой вечер, как будто на ферму сходила, а не висела на волоске от смерти.
– Не сердись, Лиза. Нам нужно быть спокойными, иначе переполошим всех домашних, – успокаивающе и словно сожалея, сообщил Флин. – А Диме про кулон ничего не говори, пока сами во всем не разберемся.
– Ты правда стер им воспоминания?
Мужчина посмурнел и уставился себе под ноги.
– Стер, – нехотя сообщил брат, когда я нетерпеливо повторила свой вопрос. – Не полностью, чтобы не вызвать подозрения, но достаточно для того, чтобы происшествие стало чем-то незначительным, не стоящим внимания.
Он всё-таки нарушил основное правило менталистов, и, если это обнаружат… Флину несдобровать. И ладно, если это просто студенты, но ведь магистры, ректор, которого буквально шантажом вынудили дать клятву. Дыхание перехватило от мысли, что брат поступился своими же личными установками ради Димки.
– Спасибо, – прошептала я несколько раз подряд, схватив мужскую ладонь и крепко её сжимая. Из глаз готовы были хлынуть слезы благодарности.
– Лиза, – брат встал как вкопанный, преграждая путь другим пешеходам. Не обращая внимания на возмущения прохожих, он обхватил обеими руками моё лицо и тихо, буквально на грани слышимости прошептал: – Вы моя семья. А для семьи я пойду и не на такое, если потребуется. Мы найдем выход из ситуации, даже если твой сын окажется божеством.
За нелепой шуткой крылась такая непоколебимая уверенность, что я расслабилась, чувствуя, что дышать становится легче.
Флин где-то раздобыл персональный портал в виде небольшого шарика, так что практически сразу после ужина мы переместились на задний двор усадьбы графа Тадеуса Оберона, ныне принадлежавшей королевскому приюту.
– Флин, ты не мог бы оставить меня одну? – посмотрела я в глаза мужчине, умоляя пойти на уступку. Он наверняка