Знание в контексте. Игорь Прись

условий, подобно тому, как с точностью до логической эквивалентности существует однозначный метаанализ для тождества в виде условия рефлексивности и закона Лейбница[78]. Здесь употребляется следующая терминология. Состояние называется фактивным (factive), если оно с необходимостью влечёт наличие соответствующего факта. Фактивное состояние как бы включает в себя соответствующий факт, находится с ним в причинной связи. Видеть (что р), воспоминать (что p), бояться, знать, осознавать (being aware), вспоминать, быть счастливым, что, сожалеть о чём-то – примеры фактивных ментальных состояний. Все фактивные ментальные состояния – специфические способы знания. Например, видеть, что р, – знать, что р посредство видения. Эти ментальные состояния включают в себя причинную связь с соответствующим фактом (состоянием дел). Это та привязанность знания к факту, о которой говорит Сократ, сравнивая знание с привязанными дедаловыми статуями[79]. Фактивное (статическое) ментальное состояние выражается в естественном языке при помощи фактивного ментального статического оператора (ФМСО). Поэтому, согласно Уильямсону, «знаю» – наиболее общее ФМСО. К нефактивным ментальным состояниям относятся, например, следующие состояния: желать, надеяться, видеть, верить, думать, и так далее.

      Предлагаемый Уильямсоном анализ не является семантическим, аналитическим или концептуальным анализом (в том числе и нередуктивным концептуальным анализом). И это не редуктивный анализ. В рамках теории знания, предложенной Уильямсоном, концепты «обоснованное», «безопасное», «надёжное», «причинно обусловленное», употребляемые в рамках стандартной эпистемологии для характеризации мнения в определении знания, вторичны по отношению к концепту знания. В определении знания они не употребляются. Тем не менее, эти концепты позволяют сформулировать необходимые условия на знание и в рамках ЭСЗ. С точки зрения ЭСЗ всякое знание – обоснованное, безопасное (safe) мнение[80]. Другие условия, которые возникают в рамках стандартной эпистемологии при анализе случаев Гетье, как, например, отсутствие вывода из ложных посылок (см. Часть 1), также оказываются необходимыми (но не достаточными) условиями для знания и в рамках ЭСЗ.

      11. Критика эпистемологии сначала-опыта

      Согласно эпистемологии сначала-опыта, отстаиваемой, например, Т. Доугхерты и П. Рысеивым, «опыт – это то, что в конечном итоге обосновывает мнение. Именно опыту в конечном итоге наши мнения должны отдавать отчёт. Сама его окончательность иногда скрывает этот факт, так как нам редко нужно копать так глубоко». Они отвергают тезис Уильямсона, что «всё знание – очевидность, и что только знание очевидность») [39]. Если «опыт» понимать в смысле видимости, то такая эпистемология подвержена той же критике, что и феноменология, принимающая видимость за автономное данное. (См. Главу 1 Части 7.) Со своей стороны, Уильямсон отвергает феноменальную концепцию очевидности как видимости. Опыты в смысле видимости не относятся к очевидности. Очевидность всегда пропозициональна,