– Если бы он создавал ее под заказ, то давно бы расстался с её портретом, получив горсть золотых. Но Леонардо не расставался с ней до последнего мгновенья своей жизни. – Марлин отмахнулся от замечания Корнева, как от жужжания надоедливой мухи. – Нельзя прирабатывать великим искусством!
– А Моцарт? Он, ведь, работал только под заказ.
– Ах, милый Моцарт! – Марлин прикрыл рукой глаза, то ли от усталости, то ли что-то вспоминая. – Согласен. Это уникальный случай. Гений и духовное рабство не совместимо. Вольфганг первым отказался от зависимости от сильных мира сего, этих придворных вельмож, князей, епископов. Так называемой, «просвещенной» элиты. В Вене он дрался, как лев, за личную свободу и независимость! И доигрался. Дразнить общество всегда опасно!
Они оба замолчали. Было слышно, как потрескивают в камине поленья.
– Нет, нет, это другой случай. Да к тому же, он не был ученым. Просто гений. – Более спокойно продолжил Конклифф. – Поймите, наука и искусство – это нонсенс. Они не совместимы. Нельзя объяснить тайну очарования музыки Моцарта. Нельзя! Все попытки равны нулю. Иначе каждый бы мог повторить опыт музыкального гения. В искусстве ученость чаще всего одежда не мудреца, а хитреца, которая прикрывает отсутствие таланта. Не согласны? – Марлин весело захихикал. – Настоящие ученые, всегда тщательно скрывали дарованную им мудрость познания. Великий Нострадамус заложил основы инфекционной вирусологии, но на хлеб себе зарабатывал врачебной практикой, приторговывая предсказаниями, тем самым расширяя свою клиентуру. Можно сказать, занимался бизнесом. Леонардо закладывал своими рисунками основы медицинской анатомии, зарабатывая на хлеб тем, что придумывал хитроумные, гигантские механизмы-игрушки для праздничных карнавалов, устраиваемых домом Медичи. Тот же Ньютон прослыл эдаким чудаком, который, якобы, уснувши под деревом, получил удар по голове яблоком, после чего сделал великое открытие. Чушь! Полная чушь. Люди искренне верили, что все законы пришли к нему в голову именно тогда. Не свались яблоко, ничего бы он так и не открыл? Всё просто и всем понятно. Ньютон с удовольствием поддерживал эту легенду. Сам её, можно сказать, и придумал. Так гению легче жить среди людей, которые чаще всего принимают их за лжецов. Великие осознавали будущее, но посвятить современников в то, что их волновало, было невозможно. Отсюда вполне понятный и естественный жизненный практицизм. «Мы алхимики, мы ищем философский камень, чтобы разбогатеть». Вот, чем они закрывались от общества, иначе бы их сожгли, разорвали в клочья и повесили на самой плодородной яблоне городского сада.
Марлин замолчал. Его рассуждения становились убедительнее, но все же, чего-то в них не хватало.
– Но тогда, что они искали, если не философский камень? – Спросил Корнев.
– Ха-ха, молодой человек, хороший вопрос. Вы правы. Это главное, так сказать краеугольное. Не буду тянуть. Они искали подход к открытию секретов