Стараясь делать всё как можно тише, я закинул чемоданы и стволы на броню. Пока влезал на танк, напарница, опередив меня, взобралась на лобовую броню, ловко и бесшумно опустив поклажу в предусмотрительно сдвинутый, зияющий пустотой люк мехвода.
– Так, – сказал я предельно приглушённо, наконец оказавшись на танке и держась за приваренную к борту башни длинную скобу. – Ты – за рычаги (хотя, насколько я помнил, на «Паттоне» управление не вполне рычажное, на этом танке, в дополнение к рычагам, стояла полубаранка вроде автомобильного руля). И раз знаешь, куда ехать, выдерживай нужное нам направление и максимально возможную скорость. А я попробую немного пострелять…
Кэтрин не стала спорить, хотя по её лицу было видно, что она этого и не одобряет. Оно и понятно – там, где начинается пальба, мгновенно заканчивается всякая тайная война с её конспирацией и прочим шпионажем.
Я влез в люк заряжающего, она провалилась в неправильно-овальную дыру над местом мехвода. Задраив броняшки люковых крышек, можно было немного перевести дух и осмотреться. Благо никто наше ползание по броне, похоже, не заметил, не всполошился и не подошёл.
Разобравшись, где тут и что, я сел на сиденье наводчика, справа от пушки. Интерьер «Паттона» мне чем-то выдающимся не показался – как и на любых танках, изнутри всё, ещё на заводе, окрашено цинковыми белилами, для лучшей ориентации в полумраке боевого отделения. Что ещё? Много проводов, разных мелких приборов и коробочек, а также табличек на английском. Единственное, что выделяло М48 на фоне наших танков тех времён – внутри было куда просторнее. Чего-чего, а уж такого в американских танках по сей день хоть отбавляй, это у них такая специфическая шиза. Правильно, зачем снижать высоту танка и изобретать автомат заряжания, давайте лучше обеспечим заряжающему возможность работать стоя?! При этом тот упрямый факт, что подобный танк-переросток будет шутя ловить буквально всё, что летит навстречу ему на поле боя, а спрятать его в засаде можно только за хатой средней зажиточности, никого в Штатах и по сию пору особо не волнует. Поскольку М1 «Абрамс» это, по сути, тот же М60, только бестолково обвешанный со всех сторон дополнительными бронеплитами, а, в свою очередь, М60 это, даже чисто внешне, почти то же самое, что М48.
– Вы как там? – спросила снизу напарница.
– Нормально. Только слегка смущает труп на дне. Перефразируя тарантиновское «Криминальное чтиво», танк превратился в склад дохлых негров. Пустячок, а неприятно…
Сказал я это вполне искренне. Нахождение в замкнутом пространстве рядом с трупом, от головы которого уже успела натечь небольшая тёмная лужица, не могло не нервировать. Правда, при мысли, как именно мы будем вытаскивать этого жмура из танка, мне стало и вовсе муторно. Это всегда работка, которой и врагу не пожелаешь. Так что лучше я потерплю…
– Не