И в этот самый момент, когда взрывная волна окончательно улеглась, я услышал робкий приближающийся шум нескольких автомобильных моторов. Спустя несколько минут к стройплощадке очень медленно выехали три гражданские легковые машины – жёлтый «Жук», вишнёво-красная DKW 3=6 (двухдверная машинка обтекаемых форм, чем-то похожая на «Жука», но крупнее его и с передним расположением двигателя) и архаичный чёрный драндулет из 1950-х, в стиле «ГАЗ-12-ЗИМ» – «Мерседес-Бенц190». Забавно, что это цветовое сочетание выглядело прямо-таки живым воплощением германского флага, совершенно неуместным здесь и сейчас.
Я подумал, что это, пожалуй, хорошо, что винтовки и пистолет остались в машине. Под рукой была только забытая в кармане куртки граната, но я пока не собирался использовать этот вид оружия (тем более против безоружных и напуганных до усеру гражданских), и её наличие в глаза не бросалось.
– Только ничего не говорите, командир, – успела вполголоса предупредить меня Кэтрин. – Лучше внимательно слушайте и следите за моими действиями.
– Хорошо, – согласился я, вовсе не собираясь спорить. Подозреваю, даже заранее заученными фразами по-немецки я разговариваю не менее странно, чем по-английски, особенно если меня при этом услышит со стороны какой-нибудь коренной дойч. Действительно, в данном случае изображать глухонемого или просто тормоза куда надёжнее, чем придумывать на ходу мало-мальски вменяемое объяснение чудовищному акценту – дескать, приехал парнишечка из Претории, провинция Трансвааль, Южная Африка, навестить покойную бабушку…
Мы отошли от «мерса» и, миновав «бытовку», вышли на открытое место. После чего несколько минут молча стояли и смотрели, как из подъехавших машин на нас пялится народ. Потом, видимо, поняв, что нас тут всего двое, мы безоружны и ничем им не угрожаем, сидевшие в машинах герры и фрау наконец-то полезли наружу.
Всего в трёх машинах набралось три мужика и пять баб – три фрау среднего возраста и две постарше (похоже, кроме жёнок, двое манов прихватили с собой тёщ или мамаш) – плюс к этому, на задних сиденьях «Жука» и DKW остались сидеть ещё и четверо детей в возрасте лет десяти, максимум. Дети, судя по их прилипшим к стёклам бледным личикам, были изрядно напуганы.
И было чётко видно, что недавний авианалёт не прошёл даром для многих из тех, кто стоял в той пробке. Больше всего пострадал чёрный «Мерседес», в котором взрывной волной выбило все до одного стёкла (у вылезшего из-за его баранки мужика кровь шла из ушей и многочисленных порезов на лице и руках) и продырявило кузов в нескольких местах, у DKW сильно спустило левое заднее колесо и только «Жук» выглядел неповреждённым.
Внешний вид представших перед нами мужчин и женщин однозначно указывал на то, что все они одевались явно второпях и уезжали из дома среди ночи, едва вскочив с постелей и схватив только самое необходимое.
Хозяин «Жука», нестарый, но пузатый (небось пиво любит) перец, в вязаной кофте и полосатых пижамных брюках,