За всю любовь. Ирэне Као

внутрь, все глубже. Линда вся раскрывается, становится влажной, раздвигается, «да, Линда, вот так». Томмазо возбуждается, а ей хочется одновременно плакать и смеяться, она ловит его безумный взгляд, этот зловещий свет в его глазах, который она научилась чувствовать телом. «Теперь повернись», она повинуется, кончик бутылки меж ее ягодиц, она напрягается, «ну же, детка, последний глоток», она ничего не понимает, у нее кружится голова, все вокруг вращается, стены, шторы, «расслабься, сделай это ради меня», она смеется до слез, Томмазо смеется вместе с ней, «еще, детка, еще», и он кончает ей на спину.

      Эта картина никогда не сотрется в ее памяти, потому что после того дня кажется, будто все покатилось под откос.

      Линда кладет в холодильник бутылку «Дом Периньон». Потом начинает возиться с блендером, чтобы приготовить крем из лесных ягод: последний штрих для украшения десерта. Нажимает кнопку на максимальной скорости, и бесчисленные кусочки клубники, ежевики и малины разлетаются во все стороны по белой столешнице кухни; несколько штук оказываются даже в ее волосах.

      – Черт, крышка! – кричит Линда, не выключая блендер и беспомощно уставившись на мебель, забрызганную красной пенистой жидкостью. – О боже, какой кошмар! Единственный на свете дурацкий блендер, который включается без крышки!

      Она закрывает лицо руками и через несколько секунд вспоминает о том, что надо нажать кнопку выключения. Вдруг ее пробирает неконтролируемый смех. Линда начинает безудержно смеяться своим серебристым смехом, как девочка, которая вытворила очередную шалость. Аккуратно вытирает столешницу губкой, не переставая хихикать.