Посреди поля лейтенант остановился, на несколько мигов зажал в себе дыхание, послушал, идёт сзади маленький боец или не идёт? Тот находился совсем недалеко, не отставал от командира, – шумно сопел, чавкал сапогами, с хрустом ломал хлебные стебли. Чердынцев поморщился: слишком много шума начал производить однофамилец великого русского учёного.
Туман сгустился, он теперь наползал из леса валом, плотными клубами, пахнул горелым порохом, сырыми головешками, какой-то сладкий незнакомой химией и непонятно было, то ли туман это, то ли дым – может, где-нибудь тлеет склад с армейским имуществом или горит фабрика, выпускающая галоши. Сопя и отплёвываясь, маленький солдат подгрёбся ближе, толкнул лейтенанта в спину.
– Тьфу!
– Больно шума от тебя много, боец! – строго выговорил ему лейтенант. – Идёшь, будто бегемот с повышенной температурой.
– У бегемотов повышенной температуры не бывает, товарищ лейтенант! Они хладнокровные. Как рыбы.
– Откуда знаешь?
– Из учебников.
Чердынцев поправил на маленьком бойце пилотку, усмехнулся:
– Врёшь! А ещё охотник! Шума производи меньше… Понял?
– Есть производить меньше шума, – маленький солдат поднёс руку к пилотке, потом произнёс совсем по-домашнему, словно находился у себя в деревне: – Не буду больше, товарищ лейтенант, честное слово. Забылся.
– За мной! – Чердынцев снова нырнул в туман.
Неожиданно сзади лейтенант услышал грохот. Невысоко, почти над самой головой его, хорошо видимая в тумане, пронеслась струя красных светящихся пуль. Чердынцев остановился, будто наткнулся на что-то, пригнулся. Вот тебе и туман. Не такой уж он и густой – дыряв, как старая, сплошь в рванине, тряпка.
Сзади на него опять налетел маленький боец, также присел на корточки. Просипел недоуменно:
– Что это?
– Тих-ха! – шикнул на него лейтенант.
– Что это? – заведенно повторил Ломоносов.
– Нас засекли немцы, – сказал лейтенант.
– Как? По приборам? Ведь туман же!
– Не знаю. Может быть, и по приборам. Если у них такие есть.
Маленький боец неверяще закрутил головой.
– Ложись! – скомандовал лейтенант.
Ломоносов, с хрустом ломая хлебные стебли, послушно повалился на землю. Лейтенант растянулся рядом, задержал в себе дыхание.
Со стороны леса вновь пронеслась тяжёлая светящаяся очередь. Студенистый туман, укрывавший лежащих людей, задрожал, задвигался, над полем вновь прошла светящаяся свинцовая очередь, хорошо видная снизу, окрасила лицо маленького солдата в яркий брусничный цвет.
В ушах загудела ватная тишина. Её нарушил свистящий шёпот лейтенанта.
– Танковый пулемёт бьёт, – сообщил он. – У немцев танки «Те-один» имеют два